И вот сейчас я нервничала, ожидая появления своего мужа в зале прилёта, вглядывалась в толпу, искала его силуэт.
- Ева! - крикнул он, увидев меня первым.
Я бросилась к нему, пробираясь через толпу. Приблизившись, крепко обняла и спрятала лицо на его груди, вдыхая его аромат. Родной.
- Боже, как же я скучал, это какая-то бесконечная пытка - быть так далеко от тебя и не иметь возможности прикоснуться, почувствовать аромат, попасть под твоё плохое настроение.
Я слушала и ревела, сжимая всё сильнее кольцо рук, пока неожиданно не почувствовала едва ощутимый толчок внутри меня.
- Тём, - тихо позвала я, - он толкнулся.
- Ребёнок? - сразу понял он и, опустившись на колени, приложил ухо к моему слегка округлившемуся животу.
Малыш, словно почувствовав, что это про него говорят, повторил удар.
- Мои, оба, - произнёс Артём, целуя мой живот.
- Молодёжь, может, мы всё же пойдём к машине? - прервал нас Влад, который, кстати, тоже стоял, не выпуская маму из объятий.
- Идем, - согласился Артём, запахивая полы моей шубы и утягивая за родственниками.
Мы с ним сидели на заднем сиденье и переглядывались, не обращая ни на кого внимания. Уже в квартире спустя пару часов состоялся неприятный разговор:
- Похороны Аниты назначены на завтра, Кирилла определят в клинику, я договорился, - сообщил Артём. - А мы можем выдохнуть. Ева, он звал тебя, когда я был у него в палате. Речь нарушена, но всё же я понял, что он хочет тебя увидеть.
- Не пойду, - заупрямилась я.
- Я буду с тобой. Не знаю, сколько ему осталось, но это надо сделать.
Я кивнула, соглашаясь. После ужина все разбрелись по своим спальням, завтра тяжёлый день.
Артём лежал рядом, положив ладонь на мой живот, гладил его.
- Ни врач, ни мама не смогли определить его пол.
- Стесняется?
- Скорее, характер проявляет.
- Этим он в маму, - усмехнулся парень.
- У меня плохой характер?
- Нет, слегка колючий, - опроверг мои слова муж.
- Всё зависит от того, как гладить.
Мы засмеялись и вскоре уснули.
На похороны Аниты я не пошла, да и к отцу долгое время не хотела идти, но всё же решилась. Не сказав никому, куда я иду, поехала в его клинику. За ним ухаживали нанятые сиделки, он был под наблюдением сутками.
Войдя в палату, остановилась у кровати. На постели лежал совсем не тот человек, которого я знала всю свою жизнь. Худой, с тенями под глазами и совершенно чужой мне человек. Он словно почувствовал моё присутствие, открыл глаза.
- Привет, - поздоровалась я, присаживаясь на стул.
Он моргнул.
- Знаю, ты хотел меня видеть. Вот я пришла. Не скажу, что рада тебя видеть, но это мой долг.
Его рука, лежащая поверх простыни, дрогнула.
- Знаю, - тихо, через силу произнёс Кирилл.
- Я всю жизнь думала, почему ты меня так не любишь? За что? А потом поняла, ты никого не любишь, лишь себя и деньги. Вот они у тебя есть, ты счастлив?
- Нет, - коротко ответил он, прикрыв глаза.
- Пап, а ведь это я должна была быть любимицей, я родная дочь.
- Да, - подтвердил он мои слова.
- Ты знал? - удивилась я его ответу.
- Да.
- Давно?
- Всегда.
- Теперь я многое могу объяснить. Но знаешь, в чём-то я благодарна тебе, не зря же говорят: «Что ни делается, всё к лучшему». Я счастливая женщина, жена, дочь и будущая мать. А ты лишил себя возможности разделить со мной эти радости.
- Прости, - прошептал он.
- Бог простит, а я буду жить и забывать всё то, что ты сделал с нами. Я не держу зла, но и забыть не смогу. Пока, отец.
Я поднялась со стула и вышла из палаты. Меня била дрожь, сложно было говорить такие слова человеку, который испортил тебе жизнь, он не был мне никогда настоящим отцом, лишь жалкой копией.
Не знаю, но, наверное, для моего отца это высшая мера наказания, так как тюрьма для него оказалась бы слишком мягким возмездием. Я знала от врача, что клетки мозга Кирилла атрофировались именно те, которые отвечали за двигательную систему, и шанса встать у него нет. Речь заторможенная, на длинные связные фразы он не способен. И, судя по словам врача, он не хочет жить, стимула нет.
Я ничего не ответила на речь доктора, попрощалась и ушла, оставив свой телефон для связи. Спустя две недели отец умер.
[Эпилог]
Волны лазурного моря накатывали на чистый песчаный берег, ударялись о скалы и вновь возвращались к воде.