– Твою ж мать… – тихо простонал мужчина.
За месяц до этого…
– Ты идиот.
– Я знаю. – В голосе Мадельгера проскользнули нотки иронии. – Кстати, где там Кайо? Кайо!
Его собеседник – обнаженный до пояса, крепко сложенный мужчина лет тридцати на вид, осторожно коснулся бинтов, туго охватывающих грудь, и с тяжелым вздохом откинулся на тонкую подушку:
– И все равно собираешься идти? – На вопрос он не обратил ни малейшего внимания.
– У меня нет выбора, Росперт, и ты это прекрасно знаешь.
– Выбор есть всегда, – нравоучительно сообщили ему в ответ. – И ты тоже это прекрасно знаешь. Вот сейчас – на кой тебе идти в Ругею? Подожди пару месяцев, я поправлюсь и вместе отправимся искать подходящего нанимателя!
Под потолком кружилась надоедливая муха, а за окном, не замолкая, орали коты – что ни говори, а постоялый двор, в котором временно застряли Мадельгер и Росперт, был отвратительным, но особо выбирать было не из чего. Последнее жалованье оба приятеля уже давно потратили и сейчас оставались в «Серой лани» исключительно из милости хозяина.
Разноглазый только хмыкнул:
– Ага, только за эту пару месяцев мы помрем с голоду. Я спустил последние гульдены на твое лечение, а у нас еще и Кайо на шее висит. Вдобавок ты не даешь продать свою клячу. А между прочим, за нее можно получить не менее пяти крейцеров[1]!
– Ты издеваешься?! – вспыхнул Росперт. – Рейтар – и без лошади?! Если вы, босоногие ландскнехты, можете себе позволить разряжаться как петухи и бегать по земле, то мы…
– То вы носите траур, как общипанные вороны, и не спускаетесь со своих кобыл на твердую землю, – отрезал его собеседник. – Да где ж этого мальчишку носит?! Кайо!
Росперт ухмыльнулся:
– Он изображает, что не подслушивает разговор. Кайо! Киндеритто, где ты?!
Оглушительно заскрипела дверь, и в комнату боком, с трудом удерживая поднос с едой, вошел мальчишка лет десяти на вид.
– И ничего я не подслушиваю! – обиженно буркнул он, опуская свою ношу на стул. – Меня учили, что подслушивать нехорошо.
Росперт ухмыльнулся во весь рот:
– Вот видишь, какой честный оруженосец нам попался! Он никогда не подслушивает под дверью, верно, киндеритто?
– Верно! – горделиво вскинул голову мальчишка.
Разноглазый ухмыльнулся и подвинул стул с принесенной снедью приятелю, а сам лишь отломил небольшой кусок от краюхи с хлебом:
– Просто поражаюсь… Кстати, Росперт, я все никак не пойму. Что за «киндеритто»? Что это вообще такое? – Задумываться, откуда мальчишка взял еду при полном отсутствии денег, ландскнехт не собирался.
Его приятель приосанился – точнее, попытался это сделать, потому что из-за бинтов ему даже шевелиться удавалось с трудом:
– Так я же происхожу с юга Дертонга, а это обычное слово…
– Росперт, ты идиот! – с набитым ртом прочавкал разноглазый. – От того, что ты добавишь к нашему фрисскому слову «киндер» уменьшительную частицу «-итто», оно не станет от этого дертонжским! И…
– Мойя йесть нэ поним-мать, о чем ви говорит! – заносчиво сообщили ему в ответ. – Ми ест дертонжец. Ми ест коренной жит-тэль сосэдний королефстф и фэээрноподданный Ее Фэличестф!
– Угу, – согласно кивнул разноглазый. – Поэтому ты наемничаешь здесь, во Фриссии, и поэтому у тебя типично дертонжская фамилия Барнхельм. Дертонжистей некуда.
– Одуванчик, завянь, – ласково посоветовал ему приятель.
И сказал он это совершенно зря…
– Я сто раз просил не портить моего имени! – взорвался Мадельгер. – Да, мое имя имеет южнофрисские корни, но это ничего не значит! Оно не переводится! Оно не изменяется! И тебе никто не давал права называть меня Одуванчиком, Лопухом, Аиром или Горечавкой!
Кайо, привыкший к тому, что разноглазого очень трудно вывести из себя, замер, пораженно глядя на мужчину. Он совершенно не ожидал подобной вспышки гнева.
А Росперт словно и не удивился. Смерил приятеля долгим взглядом и вздохнул:
– Обожаю, когда ты перечисляешь все варианты своих прозвищ… Может, все-таки ну ее, эту Ругею, а?..
…«Ну ее» – не удалось, денег у приятелей так и не появилось, и уже на следующий день Мадельгер отправился в путь. У ландскнехта – наемного пехотинца – судьба одна: жизнь от войны до войны, от боя до боя… Ну или от найма до найма.
Последний договор истек с неделю назад, и Мадельгер с Роспертом, поучаствовав в нескольких боях, неплохо заработали. Но тут, в самой последней стычке, буквально за день до истечения годового контракта Росперта ранили… И все деньги ушли на лекаря.
Знакомцы из одной с Мадельгером компании говорили, что это бред. Ну не может ландскнехт дружить с шварцрейтаром. Нет ничего общего у пехотинца с конником, но… Судьба как-то познакомила их на поле боя, судьба руками одного спасла жизнь другому, и судьба, конечно, удивительным образом в одно время раз за разом прекращала контракты у обоих и заставляла наниматься к одному и тому же хозяину. Ну как тут не подружиться?
1
Крейцер – денежная единица. 1 таллер = 2 гульдена. 1 гульден = 60 крейцеров. 1 крейцер = 4 пфеннига. 1 пфенниг = 2 геллера.