Седой немного потряс его за плечи, причём видимо тоже разозлился. По крайней мере, ноги у рыцаря были оторваны от пола и болтались как лепестки в проруби:
— Мы не можем разделятся, мы все должны находиться вместе!
— Почему?! — вскипел рыцарь не обращая внимания на своё парение в воздухе.
— Потому что мы не доверяем друг другу, — устало сказал я, скидывая валенки и пытаясь добиться хоть капельки тишины.
Мне это удалось. Седой застыл с рыцарем в руках, Шустрик с рыжей всё равно не обращали на всех никакого внимания, воркуя между собой; эльфийка возмущённо фыркнула, а дроу загадочно улыбнулся.
Осмотревшись, Семён сказал тупую до невозможности фразу, которую, однако, произносят все в определённые жизненные моменты:
— Не нравится мне всё это.
Ещё бы, это понравилось. Нам достались три смежные комнаты, в самой дальней они сложили деньги, возле которых постоянно кто-нибудь находился. Во второй поселили нас, а в последней поселились сами. Стены были здоровенные, двери тяжеленные, окованные железом, с тяжёлыми мощными засовами, но с нашей двери засов снят. Я не стал ничего говорить, просто вышел в ближнюю комнату.
Рыжая подошла к окну открыла и выглянула на улицу:
— Да в этих апартаментах можно небольшую осаду выдержать.
— Много ты понимаешь в осадах, — по привычке вызверился гном. Не знаю почему, но они с Рыжей частенько цапались.
— Где все? — поинтересовался я.
— Да внизу, — сказал гном, — пиво пьют.
— Ну, мы тоже спустимся, — сказал я и мы с Семёном отправились вниз.
— Я с вами, — торопливо сказал гном.
Спустившись вниз, мы подошли к столу, за которым сидели остальные. Усевшись, мы взяли пива и прислушались к разговору. Седой всё сокрушался, что не может вспомнить, кого же ему напоминает хозяин нашего заведения. Немного помусолив эту тему, они попытались свернуть на другую, но я им не дал:
— Королевский постельничий. — глотнув пива сказал я. — В своё время его искали по всей стране. Даже дипломатические кареты останавливали, так хотелось королевской семье его повесить. Патрули по всей империи стояли. Помню, даже гвардию из дворца сняли и в патрули поставили. Тогда ещё чуть беспорядки не начались, из-за того что над каждым гвардейским патрулём — жандарма главным поставили. Границы были перекрыты так, что соседи думали — война начнётся. А он, оказывается, здесь — гостиницу открыл. Кстати, очень неплохую. Я когда его здесь увидел, так сразу обмер. Слухи были, что он где-то далеко за границей, чуть ли не в Хорезме.
— Значит ошибались, — зловеще заметил оборотень, внимательно поглядывая на хозяина.
— Значит ошибались, — согласился я и добавил, — главное, его не узнавать.
— Почему это, — насторожился оборотень.
— Потому что здесь край, — ответил за меня дроу. — Если здесь прижать, то дальше отступать некуда, а загнанная крыса опасна вдвойне. Он будет защищать то, что у него осталось.
— А ему есть, что защищать и кого, — согласно сказал я.
Седой вынуждено согласился с нами, хотя я видел, как ему хочется прищучить хозяина. Я себе в который раз пообещал попробовать разобраться, что всё-таки связывает Арни и Седого. Терпеть не могу неясностей. Допив пиво, я стал из-за стола.
— Куда собрался? — равнодушно спросил дроу.
— Погулять, — ещё более равнодушно ответил я.
— Я бы не рекомендовал, — тоже встал он.
— А ты попробуй мне запретить.
Мы стояли друг напротив друга и смотрели прямо в глаза.
Оборотень пытался нашарить завязки панциря. Семён со стуком положил тяжеленную трубку на стол, направив её в сторону оборотня:
— Здесь заряд серебряной дроби. Один. Колесцовый механизм. Чтобы шандарахнуло надо только нажать эту пимпочку. Если ты не знаешь — пистоль называется. И ещё… Я не промахнусь…
Гном, посмотрев на трубку, презрительно хмыкнул, но, тем не менее, возникать не стал:
— Послушайте, мне кажется, что мы перегибаем палку. Эдак, если мне приспичит прогуляться, то и меня не выпустят.
— Но он знает, зачем мы здесь, — ответил дроу, не сводя с меня глаз. — Он может случайно рассказать.
— Ну и что? — спросил гном.
Честно говоря, даже я потерялся от этого вопроса. Гному это кажется не опасным? Все в замешательстве косились друг на друга. Гном закончил пыхтеть трубкой и теперь старательно выколачивал её об стол.
— Что он знает? — спросил он.
— Он знает, что мы идёт в мёртвый город, — как маленькому пояснил ему оборотень.
— Так вот. Я спустился сюда немного раньше чем вы, ну и присел за столик к гномам. Борода у них ещё не совсем отросла, но общаться мне уже с ними можно…
И он опять занялся трубкой:
— Пока вас не было, тут обсуждали новых постояльцев Билли (так зовут хозяина). После коротких споров, все единодушно! — тут гном поднял вверх палец: узловатый, грязный, с обгрызенным ногтем. Все как зачарованные следили за ним. — Единодушно решили, что мы пришли, чтобы идти в проклятый город. Не было ни одного голоса против этого, были только прения по поводу причины. Но причину наш возничий не знает. Дальнейшую дорогу не знаем мы. Так из-за чего волноваться?
Дроу улыбнулся и сел. Вот так так, гном всем утёр нос. Действительно, я знаю, куда они идут, но не знаю зачем. Они знают зачем, но не знают дороги. Нам нечего предложить тому, кто захочет нас купить. Я дружелюбно кивнул дроу и вышел на улицу, краем глаза заметив, как исчезло дуло аркебузы за перилами второго этажа. Молодец Санька.
Побродив по улицам, я зашёл к старым знакомым, которые помнили меня таким, каким я первым раз появился в этом городе. Новости оказались неутешительными. Вернувшись, я застал всю компанию в сборе, в наших апартаментах. Гном, с любовью, тряпочкой начищал свою секиру. Рыжая и Шустрик развлекались тем, что кидали друг в друга метательные ножи и ловили их. Седой мирно сидел на кровати и, с противным, вжикающим звуком, точил свой меч. Эльфийка мечтательно смотрела в окно, сев, правда, таким образом, чтобы в неё невозможно было попасть снизу. Арни ходил по комнате из угла в угол. Дроу, Семён и ребята наблюдали за его перемещениями. Увидев меня Арни остановился:
— Ну что?
— Да ничего особенного. Всё, то же самое, что мы и предполагали.
Все внимательно смотрели мне в рот, и слушали как модного проповедника. Когда же я попросил промочить горло, то эльфийка самолично налила мне пива, а храмовник передал мне кружку. Потом, правда, спохватился, но не отбирать же обратно, поэтому ограничился тем, что принял гордый и надменный вид.
— Последнее время стало очень тяжело. Большинство вольных разумных собирается в городе, потому что в лесу стало невозможно работать. По краю бегают орки, причём не дикие, а из армии Чёрного Властелина, — сделав вид, что я не заметил быстрого перемигивания, я продолжил дальше, — скорей всего это патрульные дозоры из глубинной разведки, типа королевских пограничников. Кстати те ребята, которые пытались подарить нам ёлочку несмотря на то, что новый год уже прошёл, как раз такой же дозор. И они не хотели воевать, они всего навсего провели разведку боем или кого-то узнали.
— Почему ты так думаешь, — перебил меня Седой.
— Потому что мы остались в живых.
— В смысле, — не понял шустрик.
— Элементарно! Если бы они были настроены серьёзно, то из всех из нас осталось бы от силы три — четыре разумных и хочу сказать, что большинство из вас в эту тройку не входят.
— А кто входит, вызверился гном, которому очень не понравился мой намёк, — ты что ли?
— Я как раз не вхожу, — спокойно ответил я. — Я имею в виду дроу, Т`шиху и мага. Возможно рыжая, судя по её утренним занятиям (каждое утро это чудо в течении часа тренировалось обоеруч с мечами). Остальные — балласт. То есть нас могли перебить, но не перебили. И вот теперь возникает вопрос почему.
— Ты обвиняешь кого-нибудь конкретно — обманчиво спокойно спросил.
— Я не обвиняю никого, я только хочу сказать, что возможно кто-то осведомляет чёрных. Нельзя доверять никому.