Помимо игр, Юлиан Глинский обожал машины, женщин и оружие. У него имелись коллекции и первого, и второго, и третьего. Что же касается последнего, то он сделал своё увлечение прибыльным, но незаконным бизнесом. Иначе говоря, юный аристократ занимался продажей оружия. В том числе, редкого. Вероятно, и контрабандные «Смерчи» в его арсенале имелись. Интересно, почему Ангелина хотела от него избавиться. Ход был рискованным: парень — хоть и не наследник, но всё же член могущественного клана, а значит, его убийство повлечёт поиски киллера. И заказчика. Второго даже больше, чем первого. Однако Ангелина была готова рискнуть. Судя по тому, что она легко согласилась предоставить мне «Смерч», скорее всего, тут имеет место конфликт интересов: моя подруга намылилась устранить конкурента на поле торговли оружием. Серьёзная заявка. Очевидно, за ней стоят куда более могущественные силы, чем я решил поначалу. Вот до них было бы неплохо добраться. Но сейчас это неосуществимо. Я пока имею с ней дело на правах киллера, а от этого статуса до знакомства с реальными боссами довольно далеко. По идее, нужно самому занять место вроде того, что сейчас под Ангелиной. Ну, или её… Смогу я потеснить девушку? Скорее всего, да. Но для этого нужно плотно вписаться в преступную структуру. И надеяться, что её не уничтожат из-за убийства Глинского. Если начнётся война, аристократы почти наверняка победят, и я останусь ни с чем. Если вообще уцелею. В смысле — сохраню тот статус, который имею. Да, мне нельзя уходить в подполье. А что это означает?
Закусив ручку, я уставился в потолок, на котором двигались тени деревьев, качавшихся на ветру за окном.
Юлиан Глинский должен умереть так, чтобы никому даже в голову не пришло, что это могло быть убийство. А если даже и придёт, ничто не выведет на мой след. Ни единой улики нельзя оставлять. Интересная задачка. И непростая. Но когда меня пугали сложности? Просто нужно изучить цель максимально тщательно — все привычки, слабости, пристрастия. На этом и сыграю. Но подготовка займёт время. Придётся Ангелине набраться терпения. Как бы они ни спешила, я не могу себе позволить бросаться в омут с головой — и будь, что будет. Как говорил один из человеческих мудрецов, победа любит подготовку.
Отложив ноутбук и бумаги, я встал и поднял телефонную трубку. Пора заказать еду. Потом ещё немного поразмыслю над тем, как лучше добраться до торговца оружием, и лягу спать. Нужно беречь моё новое тело. Оно мне понадобится ещё не одну сотню лет. Пусть оно смертно и тленно — для некроманта моего уровня это не имеет значения. Я был личем в прошлой жизни — стану и в этой. Но не скоро. Ещё есть время. Люди умирают быстро, но я смогу продлить жизнь этого тела. Всё будет в порядке. Если вшивому рыцарю с дебильным мечом не удалось меня убить, то и здесь я выживу. Раз плюнуть!
Глава 20
В школе меня мало интересовали занятия. Моими мыслями владел магический предмет, который валялся в груде хлама в лаборантской Курганова. Интересно, преподаватель сам в курсе, что он там? И не ради него ли он меня подрядил наводить порядок? Если да, то его ждёт сюрприз, потому что я собираюсь воспользоваться его разрешением пускать в оборот предметы, которые мне приглянутся.
В общем, когда начался урок некромантии, я ждал, что Курганов отправит меня разгребать мусор, и он не подвёл: дал ерундовое задание остальным, а меня отправил в подсобку. Я ничем не выказал радости и даже поплёлся туда, слегка прихрамывая. И вообще в школе я не показывал, что чувствую себя прекрасно: об этом людям знать ещё рано. Пусть считают, что Распутин всего лишь не так плох, как прежде. Пока этого вполне достаточно.
Поиски заняли почти всё занятие, но увенчались успехом. Теперь, когда у меня было полно сил и энергии, а лёгкие и сердце не сдавались так быстро, как прежде, я успел раскидать барахло — конечно, на уборку это мало походило, больше на раскопки — и извлечь на свет бронзовый сосуд, покрытый знакомыми письменами и тщательно запечатанный зелёным сургучом. Крышку залили им так обильно, что немного натекло на изящное горлышко, скрыв под собой часть символов, но и тех, что остались видны, хватило, чтобы понять: передо мной так называемый «Якорь Тота»!