– Ратибор бы защитил вашего отца, – шептала Марта. – Но мне не позволили оставить даже этот маленький оберег. Зато он защитит вас, княжна!
– Я... – Барбара не знала, что ответить. – Спасибо.
Старый бог мертв, и силы его иссякли, а те, кто верит, что он рядом и защитит их, просто безумцы. Ратибор ушел, когда давным-давно великий князь стражтатский приказал избавиться от главной статуи бога в центре столицы Стражтата – Старграде. Легенду об этом событии помнят и рассказывают до сих пор. Предание гласит, что статую потащили по улице. И тогда все в городе услышали, как Ратибор закричал: «Еще вчера люди верили в меня, а сегодня хотят избавиться!». Затем статую спустили в реку, вот только она поплыла против течения. На прощание Ратибор выкрикнул проклятие семье великого князя.
Барбара не верила ни в Ратибора, ни в силу его амулета, но сказать об этом Марте не могла. Ее отец был болен, и если ему не помогли лекарства, то суеверия и подавно, подумалось Барбаре, когда она вспомнила еловые ветви у постели Болеслава.
Марта все еще не готова была ее отпускать и продолжала что-то лепетать, но у Барбары не было сил этого слушать, а потому она просто ушла, не сказав старой няньке напоследок ни слова.
***
Лишь вечер принес ей спокойствие, а точнее прогулка в сад. Барбара сделала то, что не должен делать глава государства: она сбежала от ответственности. Княжна пообещала себе, что это всего лишь на день. Потому что ей нужно было передохнуть и все обдумать. Барбара не могла поверить в то, что Марта – староверка, как и не могла выбросить из головы Мечислава.
Она совсем отчаялась. Барбаре так хотелось вернуться в детство, быть беззаботной девчонкой, играть с братом, по-доброму потешаться над Мартой. Она рада была бы не знать, что такое опустошенность, потому что события последних дней полностью выкачали из нее энергию. Теперь Барбара, смотря на себя в зеркало, видела там лишь оболочку человека с пустотой внутри. А от мысли, что на ней лежит ответственность за целое государство, хотелось плакать, сжавшись где-нибудь в углу. Но Барбара не могла позволить себе такую роскошь. Ей нужно было набраться сил, вспомнить, какой она была до навалившихся проблем. И княжна была уверена, что лучше всего для этой цели подходит укромное место у пруда. А потому Барбара, сбежав из замка и – совсем как в детстве – скинув неудобную обувь, направилась туда. Ах, если бы ее сейчас видела Марта! Как она, в прекрасном платье, неслась в грязных охотничьих сапогах из оленьей кожи. Хотя княжна и не была уверена, что ей стоит беспокоиться по поводу чувств староверки.
– Неужели судьба сама сводит нас? – Барбара подняла голову и увидела Михаэля, по щиколотку стоящего в воде.
Если бы она не знала его, то подумала, что это какой-то бродяга. Он снова был в простой широкой рубашке, темных штанах, сшитых из шелка и хлопка, а сапоги валялись на берегу. Его волосы немного подкручивающиеся на концах волосы были взъерошены, но он все равно оставался таким же опасно-очаровательным.
– О, я не знала, что здесь кто-то есть, – Барбара попятилась назад, но принц остановил ее.
– Неужели вы думаете, что на этом пруду нам двоим не хватит места?
Он улыбнулся, и Барбара вновь напомнила себе, что нельзя очаровываться. Этот человек прибыл из Црейфлодера. Это с его народом постоянно вел войны отец, и из-за них сгорела не одна стражтатская деревня.
– Не хотела вас стеснять, – Барбара и сама не понимала, почему оправдывается.
Но принц, казалось, не обратил на это внимания. Зато его взгляд привлекло кое-что другое:
– Я смотрю, кто-то также, как и я, ненавидит официальность?
Барбара стыдливо потупила взгляд, но не стала прятать грязные сапоги, которые совсем не вязались с ее остальным нарядом. Она пришла сюда ради спокойствия, а не чтения моралей.
– Просто не хотелось испортить хорошую обувь такой прогулкой.
– Странно, вы ведь не производите впечатления кисейной барышни, – хмыкнул Михаэль, прохаживаясь по воде.
– Неужели? – у Барбары вышло грубее, чем она хотела, но извиняться она не стала. Это не она сейчас стояла в пруду в какой попало одежде.
Михаэль еще немного прошелся взад-вперед и, уперев руки в бока, задумчиво произнес:
– Глядя на вас, я вижу девушку, которая загрызет за свою страну. И думаю, что в детстве вы мечтали о битвах, а не вышивании, хотя этикет говорил обратное. И вы многое сделали бы, если бы не он. Вас выдает то, что, когда вы хотите плюнуть собеседнику в лицо, то поджимаете губы. – Михаэль по-доброму рассмеялся, увидев, что Барбара нахохлилась, как дикая кошка, готовая постоять за себя. – Да, и вот этот взгляд бойца. Вы хотите сделать своим оружием слова, хотя понимаете, что кинжал лучше решает эту проблему.