– Я не убийца.
– А я и не говорил такого. – Михаэль тяжело вздохнул. – Вы с трудом доверяете людям, потому что боитесь злого умысла. Но, поверьте, у меня нет каких-то скрытых целей. – Он перевел взгляд на Барбару. – Я восьмой ребенок императора Црейфлодера, но вы и люди Стражтата видят во мне моего отца, хотя мы ничем и не похожи.
– К чему вы клоните?
– Когда-нибудь, когда вы примете престол, вас начнут сравнивать с вашим отцом, и вы устанете.
Для человека, который казался легкомысленным, его слова звучали слишком глубоко и устало. А Барбара не могла понять какой же этот человек на самом деле. Однако серьезность быстро спала с его лица, словно он на секунду забылся, показал ей себя без всей этой напускной бравады и стыдился того, что снял свою маску.
Барбара хотела возразить. Хотела сказать, что ее отец был чудесным правителем, который сделал много хорошего для этой главы. Но в действительности так соврать она не могла, потому что достижения отца давили на нее, княжна очень боялась, что не сможет достигнуть этого уровня, и ее народ увидит это. Принц заметил тень замешательства на ее лице, а потому поспешил успокоить:
– Вы мне нравитесь, княжна, – произнес Михаэль. – Из вас выйдет хороший правитель. Возможно, лучший из тех, кого видела эта страна. Вы словно чувствуете людей, хотя и остаетесь холодной, не выказываете симпатий, о которых могли бы пожалеть. В этом-то вы, конечно, правы. Не стоит пока заводить союзников, не разобравшись в том, как лежат карты.
Барбара посмотрела на принца. В его словах явно был какой-то подтекст. Но вот какой?
– Я постараюсь не обмануть ваши ожидания, – неуверенно ответила княжна. Хоть она и ненавидела Црейфлодер за все беды, принесенные Стражтату. Но в Михаэле она не видела угрозы. Да и с каждым его словом она все меньше видела в нем црейфлодерца, хоть и старалась бороться с этим чувством, твердя себе, что внешность и слова обманчивы.
– Но я надеюсь, что мы с вами подружимся, – подытожил Михаэль. – Пора бы Стражтату и Црейфлодеру подписать вечный мир и зарыть топор войны. Все и так устали.
Барбара боялась пообещать лишнего. Да и в конце концов, Михаэль лишь восьмой ребенок императора. Он не может решать такие важные государственные дела.
– Принц Михаэль...
– И вот вы снова заладили! – раздосадовано произнес принц. – Вам самой не осточертело то, что в вас видят титул, а не вас?
Он уколол по больному, но Барбара не показала этого.
– Я вас молю, давайте хоть на сегодняшний вечер побудем просто людьми без их именитых фамилий. Теми, кого никто не знает. Просто Михаэль. Не принц Црейфлодера.
Барбара не решалась. Ей так хотелось вновь почувствовать то, что она ощущала в Хэксенштадте. Но подходящий ли это человек? Михаэль Сторк – принц Црейфлодера. Не наследник, но все-таки принц. Барбара боялась быть обманутой, но соблазн стать кем-то простым на один вечер, скинуть с себя эти обязанности был сильнее.
– Просто Барбара. Не будущая великая княгиня Стражтата.
***
Утром Барбару известили, что ее желают видеть Якуб и Войцех в Золотом зале. И это ее насторожило. Потому что Войцех ни за что сам не пошел бы на незапланированную встречу, а это значит, что появились какие-то проблемы, которые Барбара должна будет решить.
Когда она вошла, Якуб, опираясь на свою трость, встал со своего места и уважительно поклонился, в то время как Войцех, стоявший до этого у окна, со сложенными руками на груди сделал это только под давлением тяжелого взгляда Ракивила. Лицо Войцеха было напряженным и злым, и Барбаре казалось, что единственное, что его сдерживало присутствие в зале Якуба. Вуйчик был высоким и крупным человеком с низко посаженными карими глазами и широкой челюстью. Он чем-то походил на дикого медведя в лесах: такой же огромный и вечно чем-то недовольный.
– По какому поводу вы тревожите меня? – властным тоном произнесла Барбара.
– По какому поводу?! – зарычал Войцех. – Это вы мне скажите! Все только и говорят о вашей вчерашней выходке.
Якуб бросил на Барбару нечитаемый взгляд, а сама княжна оставалась в замешательстве. Для нее не было секретом то, что Войцех недолюбливал ее. Еще бы! Женщина на троне! Такого не бывало уже лет двести. Поводом его недовольства могло стать что угодно, ведь он любил придираться к каждой мелочи, а потому Барбаре оставалось только гадать из-за чего Войцех такой рассвирепевший.
– Вчера вечером вы тайно якшались с этим щенком Сторком у пруда! – выплюнул Войцех, весь красный и со вздувшейся веной на лбу.