Но теперь Болеслав совсем ослаб. Он не встает с постели и все время проводит то в бреду, то во сне. И без Барбары теперь здесь нельзя обойтись.
Барбара потерла шрам в форме полумесяца на запястье. Так она делала всегда, когда нужно было успокоиться. Ее старый секрет, о котором не знает никто при дворе.
Отец громко закашлял и открыл глаза. В его мутном взгляде Барбара старалась разглядеть былую страсть к жизни, строгость или хотя бы недовольство, но так ничего и не увидела. Даже наблюдая каждый день за ухудшающимся состоянием отца, она хотела верить, что все образуется, что вот он встанет с постели и скажет: «Ох, ну и дел накопилось, пока я хворал». Но вместо этого Болеслав постарался сжать руку дочери настолько крепко, насколько позволяла его слабость, и прохрипел:
– Ханна, милая, позови ко мне Мечислава.
Барбару словно ударили ножом по сердцу. Как сказать больному отцу в бреду, что Ханна – его жена – умерла еще при родах Барбары, а сын сейчас заперт в одной из комнат под присмотром очередной няни и нескольких стражников? Как сказать ему, что надежда всей его жизни теперь словно несмышленое дитя, которое никогда не сможет принять престол?
– Он... – Барбара глубоко вздохнула, потому что голос предательски дрожал. – Он сейчас занят делами Стражтата.
– Мой мальчик, – прохрипел отец и его губы тронула усталая полубезумная улыбка. – Он станет хорошим великим князем. Лучшим из всех. Передай ему это, Ханна.
Барбара едва разобрала последние слова из-за кашля, который вновь напал на отца. Она не обиделась из-за того, что отец совсем не вспомнил про нее. Болеслав был в бреду. Мозг подарил больному мужчине спокойствие, перенес его в тот мир, где еще была жива Ханна, а Мечислав все так же здоров и полон сил. Ну а Барбара не родилась.
У княжны не было слез, а только горькая правда, которую она приняла очень давно. Она прекрасно знала, что до ее рождения, отец был совсем другим – более чутким, понимающим и счастливым. Мама делала его таким. В то время даже территориальные претензии Црейфлодера не тяготили его, потому что по словам Якуба Ханна всегда умела находить правильные слова для отца, могла его успокоить и даже подать хорошую идею. И Якуб, и Марта много рассказывали Барбаре о маме, потому что ее отец молчал, похоронив глубоко в душе все воспоминания о ней. Он закрылся, зачерствел и даже не женился во второй раз, несмотря на советы, а тема матери в разговорах с ним для Барбары была закрыта.
– Ханна, – Болеслав посмотрел Барбаре прямо в глаза, и на мгновение его взгляд прояснился, и теперь в нем хотя бы отдаленно можно было узнать былого правителя. – Мечислав обязан продолжить мое дело и сохранить независимость Сражцтата. Он должен...
Отец не договорил. Его хватка окончательно ослабла, и он отпустил руку дочери. В считанные секунды жизнь покинула его. Все случилось так быстро и неожиданно, что Барбара не успела испугаться. Она даже не сразу поняла, что произошло.
За окном только-только поднималось солнце. Барбара смотрела на осунувшееся, измученное болезнью лицо отца, освещенное первыми солнечными лучами, проникающее в комнату сквозь тонкую щель между шторами. Она не могла плакать. Не могла даже пошевелить рукой, чтобы закрыть остекленевшие глаза отца. Ее парализовало горе и страх перед грядущим. Барбара рассмеялась. Но в ее смехе не было ничего радостного. Наоборот, он был проявлением ее боли, той самой эмоцией, которую она наконец смогла выдавить из себя. Истерический смех постепенно перерос в громкие рыдания, и девушка лицом припала к отцовской груди.
И с новым днем, принесшим смерть великого князя, начиналась новая эпоха.
Глава 1
Дорогу в Золотой зал, где обычно занимался государственными делами великий князь Болеслав, Барбара знала с малых лет. Всего-то и нужно было сбежать от многочисленных служанок, скинув неудобную обувь, и рассекая по дорожкам Северного сада босиком, ворваться к Овальной лужайке, пронестись через центральный вход к главному холлу, чтобы взметнуться по лестнице на второй этаж. Но она никогда не пожелала бы находиться здесь в таких обстоятельствах.
Теперь в этой роскоши Барбара чувствовала себя не в своей тарелке, стоя у окна и сжимая в руках перстень отца с тем самым камнем, что должен был приносить мир и счастье. Она хотела и в то же время боялась примерить кольцо на свой палец, будто бы только этот жест и мог подтвердить смерть ее отца. Но Барбара знала, что вскоре перстень переплавят. Из металла и камня сделают украшение, более подходящее великой княгине. Где-нибудь на задней поверхности выгравируют короткое послание, которое и будет сопровождать Барбару, пока она не уступит место на троне своему наследнику. Эта странная и довольно старая традиция очень раздражала Барбару. Эта традиция будто подводила черту под всем, что сделал предыдущий правитель.