Новый день не принес ей облегчения, а лишь добавил забот после смерти отца. Со всех стран – и откуда же они всегда все узнают? – повалили сочувствующие письма их правителей. Они все были слишком учтивыми, но за громоздкими предложениями совсем не чувствовалось жалости. Эти письма будто были написаны по одному шаблону.
А несколько минут назад в этом самом зале, где всегда главенствовал ее отец, она ясно дала понять црейфлодерским послам, что не намерена идти им на уступки, и воля Болеслава станет ее путеводной звездой в жестоком мире политики. Она не выйдет замуж за младшего сына императора Црейфлодера, не станет марионеткой в руках большой империи и не принесет свое княжество на растерзание этим голодным волкам.
Но почему же так непрошено закрадывалась тревога? Барбара сомневалась, стоит ли начинать историю своего правления с наживания новых врагов, и переживала, смогла ли она сохранить лицо перед более опытными в политике црейфлодерскими послами. Пусть официально она еще и не приняла титул великой княгини.
Но – Созидатель! – как же ее раздражали эти напыщенные индюки, рыскавшие здесь и готовые залезть в любую дыру, чтобы узнать как можно больше государственных тайн Стражтата. Если бы не этикет, который в Барбару вдалбливали годами, она выставила бы их сразу же вон, как только они посмели просить ее аудиенции. Но избегать неприятных людей и проблем, которые они приносят, значит сдаться и показать свою слабость. Этому она научилась, наблюдая за отцом.
Тишину прервал скрип двустворчатой двери. В открывшемся проеме она увидела советника и ближайшего друга отца. Якуб Ракивил был крепким физически мужчиной в летах. Годы словно пожалели оставлять на нем свой след, лишь преобразив его мужскую красоту строгого лица тронувшей короткую бороду и зачесанные назад темные волосы сединой. Он был одет темно-коричневый жупан, поверх которого – черный кунтуш с широким поясом на талии, расшитым золотыми нитями. Единственное, что при всей внешней привлекательности Якуба, оставалось недостатком, так это его хромота на правую ногу и витиеватая трость с рысью.
Хромым Якуб стал так давно, что для Барбары рассказы о том сражении были сродни сказкам на ночь от Марты, которые она любила слушать по вечерам, когда укладывалась спать. Та славная битва при Белых водах была воспета не одним бардом или скоморохом, а подвиг Якуба Ракивила обеспечил ему заветное место не только при дворе, но и при великом князе. В той схватке схлестнулись рыцари Стражтата и Црейфлодера. Первые хотели оборонить свою страну, вторые – завоевать ее северные регионы. И тогда молодой, но уже опытный боец, Якуб, который до этого был ранен двумя стрелами в бок, прикрыл Болеслава Залеского от вражеского меча, решив, что все равно умирает. Меч, забравший за эту битву уже не одну жизнь, встретил сопротивление кости, а замешкавшегося и несостоявшегося княжеского убийцу настиг меч Болеслава. После такой самоотверженности великий князь не мог позволить, чтобы такой герой просто умер и для помощи ему были созваны лучшие лекари. И это было чудом, что Якуб смог не только продержаться до их прибытия, но и снова встать на ноги.
– Вы как нельзя пунктуальны, Якуб, – произнесла Барбара. – Я только-только выпроводила послов Црейфлодера.
– К своему удовлетворению я заметил их искреннее недовольство и даже услышал что-то из современных ругательств црейфлодерской знати, – проговорил Якуб и заговорщицки улыбнулся, что делал весьма редко. В вопросах, касающихся этого государства, он всегда был жесток и не упускал повода для издевки – такой его сделала та война, память о которой еще жива в ее народе.
Сегодня Барбара почувствовала неловкость между ними. И немудрено, ведь раньше Якуб относился к ней, как к дочери: давал советы и иногда даже ругал. А сейчас он стоит перед девчонкой, которая выросла на его глазах, и должен ей повиноваться, ведь она без пяти минут великая княгиня.
Они немного помолчали, но Барбаре хотелось разбавить эту гнетущую тишину, разорвать, чтобы не ощущать себя в этом замке такой одинокой:
– Вы сможете применить это знание через несколько дней, когда главы других государств прибудут на мою коронацию и император Нильс Мартин Сторк в том числе.
– Я думаю, что в таком случае нам уже будет не избежать открытого конфликта, – сразу же посерьезнел Якуб и решил вернуться к делам: – Вы ведь нервничаете перед коронацией?