Барбара быстро разобралась с бумагами и взглянула на часы. До приезда первых гостей на коронацию оставалось около часа. Но покидать кабинет отца Барбара пока не планировала. Не хватало еще попасться на глаза одному из советников отца – а их у него, кроме Якуба было еще трое, и все они входили в Малый совет. Советники мнили себя слишком важными и относились с недоверием к молодой княжне, и только Ракивил показал ей свою поддержку.
Барбара узнала это, когда столкнулась с Войцехом Вуйчиком – советником и секретарем великого князя. Он даже не скрывал своего пренебрежения, когда понял, что светского разговора с будущей княгиней не избежать. Барбара запомнила его слова и раз за разом мысленно возвращалась к ним: "Ох, княжна, как жаль, что вам придется взять на себя управление целой страной". Войцех как будто вежливо плюнул ей в лицо.
На стене, над резной спинкой дивана, висел потрет ее матери. Барбара подошла ближе, чтобы еще раз посмотреть ей в глаза. Иногда ей казалось, что портрет оживает. Как бы ей хотелось почувствовать материнское тепло. Особенно сейчас, когда она осталась совсем одна с грузом ответственности за целое государство и больного брата.
Барбара горько усмехнулась. Она всегда была одна, ведь даже при живом отце она не получала от нее столько любви, сколько нужно было маленькой девочке. Для отца – и Барбара его не винила – на первом месте стояло княжество и его наследник, а дочь стала той, кто забрал жизнь его любимой женщины. Так Барбара и жила с заменой матери и отца – Мартой и Якубом. Взгляд ее зацепился за портрет отца, висевший здесь рядом с изображением матери, и она вновь задумалась над тем, почему все так произошло. Все княжество будет нести эту неделю траур по великому князю: герой Четвертой северной войны с Црейфлодером, великий стратег и полководец, справедливый судья. А кто такая Барбара? Девочка из комнаты в верхней башне замка в окружении игрушек и нянечек.
Из кабинета отца можно было попасть в Золотой зал и библиотеку. Барбара уже собралась уходить – взять какую-нибудь детскую книгу, чтобы вечером почитать брату, как под ее ногами скрипнула и просела половица. Барбара отодвинула ковер. Ей казалось странным, что отец, постоянно следивший за своевременным ремонтом в этой комнате, не приказал заменить пол. Болеслав всегда щепетильно относился к обстановке вокруг себя и всегда повторял, что кабинет – это лицо великого князя.
Барбара не ошиблась. Одна половица действительно просела. В голову быстро закрались неприятные подозрения. Она подошла к столу и взяла нож для писем. Барбара подковырнула половицу, и та, на удивление легко, покинула свое место.
Княжна застыла в изумлении. Ее взору открылся тайник отца. Она просунула руку в узкую щель и вытащила бумаги.
– Зачем ты их спрятал, отец? – пробурчала себе под нос Барбара, пролистывая одно за другим письмо.
Она не могла понять зачем Болеславу – уважаемому правителю целого государства – прятать что-то в своем кабинете, ведь никто из слуг или советников даже не подумал бы лезть в его документы. Но как только Барбара внимательно рассмотрела бумаги, все стало на свои места. Ее отец следил буквально за всеми – даже за некоторыми подданными других стран, например, за младшим принцем Црейфлодера Михаэлем Фредериком Сторком.
И, хоть Барбара и не знала всех тонкостей управления государством, она была уверена, что, если бы эти бумаги кто-то нашел, имидж Болеслава внутри страны и за ее пределами резко упал бы. Почерк на всех бумагах был одинаковым. Но имя человека, работавшего доносчиком для ее отца, она так и не узнала, ведь на всех бумагах стояла подпись "Каракал". Она еще немного порылась в бумагах, пытаясь найти что-то о себе или Мечиславе, но, похоже, отец не опустился до слежки за собственными детьми.
Барбара услышала шаги, доносящиеся из Золотого зала. Она быстро собрала документы, запихнула их в тайник, вернула дощечку на место и поправила ковер. Дверь открылась после стука и в кабинет заглянула служанка:
– Княжна, вам нужно спуститься к Овальной лужайке. Вот-вот прибудет делегация из Црейфлодера.