Наблюдал за тлением туловища человека и монстр. А затем он принялся разглядывать голову в своих руках – его явно волновало: не излечится ли его враг и после такого. Крутил её, вертел, смотрел, что-то типа размышлял.
В то же самое время в других местах города продолжалась своим спокойным чередом обычная и привычная жизнь. Во́т например – четыре девчонки лет пятнадцати, те самые, что на одном из проспектов сигареты разглядывали: средневолосая русая Веснушка, длинноволосая брюнетка Уголёк, каре-шатенка Карешка, и длинноволосая Блонди, она блондинка, да.
Они подруга подругу, конечно, так не называли, по крайней мере – обычно, но так-то вообще-то и могли бы. Наверное. Скорее всего.
Так во́т: девчонки эти сейчас поворачивали с уже совсем другого проспекта на небольшую тихую улицу.
И на той улице кроме них никого и нету – утро всё больше переходило в день. Да и в самой ней мало чего примечательного. Улица как улица, даже есть магазинчик, но тот своими крохотными размерами выдавал, что людей здесь обычно крайне мало.
А ещё тут затаилась заброшка. Старое ладно построенное здание кто-то купил и хотел то ли переделать под офисы, то ли отреставрировать, но в любом случае так и не завершил процесса: окна, рамы, внутренние двери и мебель вынули и вынесли, а как стали обносить забором, так и бросили – часть листов теперь стоит, покосившись, а часть была просто рядом сгружена и поросла у основания своих стопищ густой травой.
К этой-то заброшке девчонки и направлялись. Но пока они ещё даже не близко, и идут по тротуару на другой стороне улицы. Впереди Уголёк и Карешка. За ними Блонди и Веснушка:
– Да нет там никого, не ссыте, – Блонди успокаивает остальных, но надо заметить, что они не сильно-то и взволнованы. Однако продолжила на всякий случай убеждать: – Я узнавала. А если кто-то есть, я его палкой отхуярю.
– Воу! – иронично оставила отзыв Веснушка.
– Ты чё, сомневаешься? – с напором осведомилась Блонди.
– Ни капли, – Веснушка приложила усилия, чтобы звучать как можно серьёзнее, и даже отрицательно повела головой. Но ирония предательски просочилась в её интонацию и в этот раз. Однако затем Веснушка, подумав, действительно согласилась: – Хотя да, ты можешь...
– Хе! – самодовольно улыбнулась Блонди.
Через пару шагов она и сама задумалась, вспоминая что-то. Провела пальцами себе по бровям:
– Блядь, а хавчик-то не купили! Кто сходит?
Карешка еле заметно, скрывая от остальных, вздохнула и повела глазами вбок. Веснушка же подарила вопросу подробный ответ:
– Кто проебалась, та и пойдёт покупать.
– Башку оторву, – не агрессивно, а недовольно-удивлённо среагировала Блонди.
– А? – просто переспросила Веснушка.
– Ты чё такая грубая со мной? – предъявила Блонди.
Веснушка набрала воздуха в грудь, но затем молча выдохнула, так ничего и не сказав. А Блонди, не получив ответа, продолжила:
– Блядь, я кошелёк дома забыла, потому что всё утро тебя уговаривала. А теперь ты, сыкушка, меня виноватой делаешь!
– Я сыкушка? – отреагировала Веснушка, – Мне это ебучее сочинение нужно было сдать по-любому! В отличие от тебя, мне его пришлось пересдавать.
– Ну передала же с другой проёбщицей, – резонно констатировала Блонди. – И видишь, всё окей. Ты опять на меня наезжаешь!
Уголёк с некоторой опаской попробовала вмешаться:
– Да не ругайтесь вы...
Блонди сразу её осекла:
– Слышь, мы не ругаемся. Мы ведём беседу, почему я всё время и во всём виновата. – после этих слов она повернула голову к Веснушке и въедливо неспросила: – Да? – и продолжила с явно ложной мягкостью: – Так ведь? Я плохая.
Веснушка буквально зарычала, но затем выплеснула действительно мягкое негодование:
– Я даже злиться на тебя не могу!
Она положила обе руки на плечи Блонди, приблизилась и со всё той же, совершенно неагрессивной и теперь даже шутливой, интонацией сообщила:
– Я щас тебе нос откушу!
Блонди довольно улыбнулась, и только потом сказала радостная:
– Отвали! – и отпихнула Веснушку.
После этого прошли несколько шагов молча. У Блонди на лице отразилось, что она что-то придумала:
– О, точно! – звучно шлёпнула Уголёк по попе. – Я знаю, кто пойдёт.
– Почему? – озадаченно спросила Уголёк.
– Инициатива ебёт инициатора, – рассудила Блонди.
– Да у меня только денег столько нет с собой... – обречённо отозвалась Уголёк.
Веснушка участливо успокоила её:
– Да не переживай, мы сейчас скинемся. – повернулась затем к Блонди: – А кто-то отдаст потом.
– Ха! – съёрничала та в ответ.
Отозвалась также и Карешка:
– Ну я сегодня уже сиги купила, – напомнила она, чуть-чуть волнуясь.
– Это учтём, да, – подтвердила Веснушка.
Блонди уточнила:
– Но если они говно, то ты сама их курить будешь. Мы ради них крюк сделали, они того стоят вообще?
– Да вро́де, – не очень-то уверенно ответила Карешка.
– Ладно, попробуем, – сжалилась Блонди. Покровительственным тоном продолжила: – Мы же тоже согласились. – а далее она самодовольно изрекла то, что показалось ей глубокой мыслью: – Когда привычными запаслись, можно и новенькими побаловаться. – и добавила: – Не загоняйся.
Карешка заметно успокоилась, почувствовав долгожданное облегчение.
Молча они вчетвером продолжили идти дальше. Впереди Уголёк, разглядывающая новую пачку сигарет, и Карешка, оглядывающаяся по сторонам и прикрывавшая эту самую пачку, жестами предлагая оставить обзор на потом. А немного позади Блонди и Веснушка. Они сначала просто шли рядом друг с другом. Затем Блонди с силой, но без злобы, толкнула своим плечом плечо Веснушки. Та повернула в её сторону голову, глубоко наклонив вбок, и взглядом явно выразила терпеливое ожидание новых выкидонов, а также полушутливую-полусерьёзную подготовленность к ним. Блонди же показала ей высунутый язык, просто вредничая.
На улице кроме них так никого и не обнаружилось. Хотя: что с другими людьми, что без них, тут так и было бы, как оно и есть сейчас – тихо и спокойно.
А вот на другой, далёкой, части этой же улицы: где собственно и произошла бойня – вот там соответственно другая совершенно атмосфера. Там монстр всё ещё задумчиво смотрел на голову человека. Тело у неё, конечно, не отросло, но она всё ещё живая! Человек всё ещё оставался жив! Чудище этим безумно раздражено. Оно мстительно попыталось вонзить свой огромный коготь голове в глаз. Но совершенно безуспешно – проткнуть не удалось. Это оказалось невозможным. Ещё более раздражённый, монстр повернул человеческую голову: и воткнул свой коготь – в её ушное отверстие. Результат оказался совсем неожиданным, для обоих.
Александр почувствовал сильную боль, когда его перепонку разорвал коготь. Но далее ощущения сменились. Во-первых, коготь остановился – он завяз, и боли в этот момент уже не прибавлялось. Во-вторых, появилось некоторое новое чувствование: циркуляции своей энергии, и вторжения энергии инородной, а затем и их переплетения. С явным доминированием своей собственной над инородной.
А монстр застыл. Стоит, не шевелится. Опомнился, и с испугом вырвал коготь из уха врага, с заметным трудом. На лицема́ске сейчас открыто читались все эмоции. Перепуган и растерян. Вдруг и сам осознал: насколько глубоко захвачен этими чувствами. От обнаружения у себя столь сильного страха придя в бешенство, монстр злобно воткнул свои когти в рот человеку, выломав часть зубов. Затем вырвал нижнюю челюсть. А после исполосовал лицо. Далее усердно принялся лоскутами срывать кожу, и сорвал-таки со всей головы. Но под кожей на черепе оказалось красное непроницаемое и неповреждаемое покрытие – монстр убедился в этом, попытавшись соскрести его, причиняя человеку страдания. Чудище прекратило воздействие на голову и наблюдало – челюсть и кожа не отрасли, и нос, и уши, ничего из этого. Но враг всё ещё жив! Монстр не понимал: что ему делать с этой человеческой головой. В конечном итоге, просто оставил у себя, опустив руку. А потом... Потом монстр направился вглубь города.