— Иди освежись! — предложил Оболенцев.
— А ты пока вещи разбери. Учти, я поехал с тобой не в качестве камердинера, — заявил он, удаляясь в ванную.
Стоя под душем, Ярыгин вспомнил о Маше, своей обшарпанной квартире, теще и ремонте.
Через полчаса они уже выходили из гостиницы.
Ярыгин подскочил к администраторше полюбезничать, а заодно и снять микрофон из-под стойки.
К его удивлению, она слишком уж откровенно выразила свою готовность сблизиться с ними:
— Если вам будет скучно, то мы с подругой готовы разделить ваше одиночество, и согреть, и успокоить…
Ярыгин, сказав какую-то банальность, пулей вылетел на улицу.
— Ты чего? Выскочил как ошпаренный.
— Выскочишь! — буркнул приятель. — Эта прелестница готова была меня поиметь прямо на стойке.
— Нужен ты ей больно!
Если кто и следил за ними, то только бросавшие на них завистливые взгляды курортники. Ведь у них не было ни малейшего шанса получить номер даже за взятку. Но вряд ли кто-либо мог разглядеть в действиях друзей что-нибудь необычное: двое курортников, одетые самым легкомысленным образом, идут на пляж загорать и купаться, одним словом — отдыхать.
— Ты, случайно, не забыл в номере аппаратуру? — забеспокоился Оболенцев, одобрительно глядя на спортивную фигуру друга.
— Я же не чокнутый! — обиженно ответил Ярыгин. — И не маленький!
— Но молодой! — опять стал подначивать его Оболенцев.
Они спустились по широкой лестнице к пляжу. Ярыгин незаметно огляделся вокруг, внимательно изучая каждого, кто попадал в поле его зрения.
— Вроде за нами слежки нет! — заметил он удовлетворенно. — Я ее ой как чую.
— Прекрасно! — обрадовался Оболенцев. — Начнем работать немедленно.
— Ни за что! Лучше перестраховаться, чтобы вдова потом не получала пенсию за мужа. В море, только в море!
Посмеявшись, они помчались к воде. У самой кромки задержались, чтобы стащить с себя одежду. Через несколько секунд друзья плыли наперегонки к буйку, установленному метрах в ста от берега.
Вернувшись, они остались лежать на кромке прибоя, белая пена оседала на их ногах.
— Как работать будем — вместе аль порознь? — рассказав об услышанном в гостинице, спросил Ярыгин у Оболенцева.
— Пока не всполошились, порознь, больше сделаем, да и за двумя следить хлопотнее. А если забегают, посмотрим.
— Я тоже так думаю.
— Список я тебе дам… — начал было Оболенцев, но замолчал.
Рядом с ними собственной персоной появился капитан Цвях.
— Надо было продиктовать этим девчонкам телефон в номер… — мгновенно сориентировался Ярыгин. — Позвонили бы, как пить дать, позвонили!
— Она ясно сказала, что их уже сняли на весь сезон! — поняв игру друга, подхватил Оболенцев.
— Ничего ты в женщинах не понимаешь! Женщинам в этом возрасте работать на несколько фронтов одно удовольствие. Разнообразие, масса впечатлений.
Капитан Цвях, сохраняя каменное лицо, сполз с места в воду и поплыл к буйкам.
— Противника надо знать в лицо! — довольно заметил Оболенцев.
— Давай не будем держать их за фраеров!
— Конечно, — съехидничал Оболенцев, — ты же слежку чуешь за версту…
— Перестань, — оборвал его Ярыгин, — здесь рельеф местности какой? Из гостиницы можно следить в бинокль. А бинокль учуять невозможно.
— Давай смоемся, пока не приплыл этот подонок!
Ярыгин молча согласился, и друзья, обсыхая на ходу и захватив свои вещи, брошенные у самой воды, покинули пляж…
Цвях заметил отсутствие гостей из Москвы лишь у буйков. Как быстро он ни плыл обратно, но их уже и след простыл…
Знакомства в «райском» саду
Небольшой добротный домик, спрятавшийся в густой зелени сада, был почти не виден с улицы. Лишь крыша из кровельного железа выдавала его местонахождение.
Сад поражал своей ухоженностью. Что в нем только ни росло: черешня и инжир, абрикосовые деревья и грушевые, кусты фейхоа и черной смородины, малины и клубники, а на пригорке, что занимал добрую четверть сада, расположились лозы винограда сорта «мускат».
Беленные известью стены в сочетании с синими наличниками создавали праздничное настроение. Непременную на юге беседку для вечернего чаепития увивал виноград «изабелла». Под беседкой находился вместительный погреб для бочек с вином и разных солений-варений.
Хозяином этого маленького царства являлся бывший шеф-повар ресторана при гостинице «Москва» Павел Тарасович Скорина.
Женское окончание его фамилии всегда было предметом нескончаемых шуток. А именитые посетители ресторана, пожелавшие лицезреть шеф-повара, всегда поражались, увидев перед собой не толстяка, а крепкого, среднего роста, довольно симпатичного мужчину.