Казахи говорят: «Без бури не бывает дождя».
Обычное в быту изречение оправдалось и теперь. Неистовый пыльный натиск становился слабее и слабее, а вскоре затих совсем. Далеко откатился черный вихрящийся столб. Первые капли ударили по возку, темными крапинками возникли на пыльной дороге.
— Какие бури, алла, бывают, — Чингиз вздохнул глубоко и сильно, повернулся к Драгомирову, — родился в степи, вырос в степи, а такой бури еще не видал.
— Потрясающая буря! — воскликнул Драгомиров, и стихи, начавшие было складываться, забылись на какой-то срок.
Беседа прервалась так же быстро, как началась. Ей помешал дождь. Первые робкие капли были только предвестниками буйного ливня. Он разразился, повторяя стремительность пыльной бури. Снова плотно закрыли возок.
Гулко грохотал гром, сотрясая все вокруг. Стрелы и зигзаги молний ослепляли глаза. На возок опрокидывались гигантские ковши воды.
Чокан с облучка сразу юркнул в давно облюбованный им уголок возка, хотя на этот раз отец его не позвал. Для Абы дождь был нипочем. Перед отъездом он, невзирая на ясную погоду, заранее облачился в чекпен из овечьей шерсти, такой широкий, что в него можно было завернуться, как в одеяло. До бури и дождя он сидел на прихваченном на случай меховом малахае, а теперь натянул его на голову. Пусть теперь хлынет целый океан: Абы хранил свою обычную невозмутимость, и ему было тепло.
Гроза длилась долго, словно не желая ослабевать. Натиск ливня житель гор мог бы сравнить с могучим селевым потоком. Шумели ручьи, смешанные с грязью. Абы верно предвидел: глинистая почва, размякшая от влаги, стала липнуть и к колесам возка и к копытам коней. Кони скользили и вязли. Погонять их было бессмысленно. Свернуть с дороги казалось еще опаснее. Мокрая трава будет обвивать ноги лошадей и забиваться в колеса. Что касается грязи, то ее и там хватит в избытке. Дорогой не проехать, без дороги — все равно далеко не уедешь. Колеса вот-вот завязнут, а тащить возок по грязи, как сани по снегу, коням не под силу.
Абы подумал, подумал и пришел к единственному решению: во что бы то ни стало переждать. Он натянул вожжи и пронзительным окриком остановил коней. Послушные кони словно только и хотели передышки. А ливень продолжался с прежней силой.
— Что случилось? — Чингиз сердито откинул полог возка и увидел, как Абы слезает с облучка.
— Ни лошади, ни возок дальше не пойдут, хан-ием.
— Это еще почему?
— Застряли в глине. Ничего не поделаешь…
Чингиз вышел в дождь, в потемневшую степь и убедился в правоте Абы. Колеса совсем ушли в жидкое месиво, и ноги коней облепила грязь.
Следом выбрались из возка Драгомиров и Чокан. Всем было ясно: застряли. Только надолго ли? Этого никто не знал. Взглянули назад: за возком по дороге тянулись две глубокие борозды, их на глазах заволакивала жидкая грязь. Чингиз хмуро пробурчал:
— Эх, судьба! В одном не повезло — удачи больше не жди!
— Значит, застопорило, — довольно безразлично произнес Драгомиров.
Все мысли Чокана были на берегах Тениза:
— Неужели так и не доберемся до рыбаков, отец?
— Тайири! — прикрикнул Чингиз, выражая этим старинным словом досаду и раздражение. — Спросил бы лучше — сдвинемся ли мы сегодня отсюда!
— Не сдвинемся, так заночуем, — в тон отцу ответил Чокан.
Дождь утихал, молнии вспыхивали где-то впереди, все дальше и дальше уходили раскаты грома, и тучу относило в сторону ветром.
— Так и будем стоять? — спросил Чингиз. — Надо что-то делать!
— Пока очищу колеса от грязи, да и копыта у коней. — Абы в любой обстановке готов был к работе. — Иначе наших жылан-сыртов не сдвинуть. Но сейчас и думать нельзя, чтобы ехать. Дождь, правда, перестает, но смотрите, какая грязь.
Чингиз повторил свой вопрос.
— Потерпите, хан-ием. Впереди низина Обагана. В ней и от росы бывает вязко, не только от дождя. Тяжело нам будет там. Я подумываю, не свернуть ли нам на северо-запад к возвышенности Притоболья. Это совсем недалеко. Какой бы ливень ни прошел, здешней грязи там не бывает. Местность травянистая, ковыльная и притом ровная. Нам только добраться туда, проедем и бездорожьем.