Надо ли было снятому с должности старшему султану искать поддержки у Сатыбалды? Он был слишком растерян, лишенный привычной власти, в это трудное для себя время не всегда правильно оценивал людей. Вот и кружил долгой дорогой, избегая явных своих врагов, но не пренебрегая случайными, а порою и вовсе ненужными встречами.
Кем же был этот Сатыбалды, к кому он направлялся сейчас?
Его предком был Керей, он принадлежал к этому роду, к подветви Жайылган из ибанов. Его отец Макыбай жил бедно, но был хватким, имел живой ум. Как-то он косил сено на лугу, а рядом паслись подросшие ягнята Есенея. Неосторожным взмахом косы Макыбай загубил одного ягненка. Сообщили Есенею. Он призвал Макыбая к себе. Всем известно было, что суровый на расправу Есеней в таких случаях приказывал оголить спину виновного и сечь розгами. Джигиты секли истово. Случалось, человек на всю жизнь оставался калекой. Поэтому Макыбай и сбежал от наказания в Кабанскую станицу.
Там его взял под свою защиту некий Карас Казин, человек богатый, пользовавшийся покровительством властей. Биография Караса и его родословная достойны удивления. Дальний предок Караса жил в орде Кучума Шопгы-тура на месте нынешнего города Тюмени и исполнял при хане должность священнослужителя — казн. Имя его позабыто. Известно только, что во время похода Ермака в восьмидесятых годах шестнадцатого столетия Кучум был разгромлен и бежал в ханство Ногайлы, а казн попал в плен. Ермак, рассказывают, предложил ему выбор: либо принимай христианскую веру и живи на здоровье, либо казним. Пленник выбрал жизнь, и с той поры начался род крещеных Казиных. Казины накапливали богатство и даже бывали атаманами. В Отечественную войну 1812 года Кирилл Казин геройски сражался с французами, заслужил, как утверждали местные знатоки истории, внимания царя Александра Первого и считался настолько надежным человеком, что ему доверяли охрану дворца.
Карас Казин был прямым потомком Кирилла. Он служил сотником в воинской части, квартировавшей в Пресногорьковской, рано расстался с погонами, поехал в Кабан-скую станицу и женился там на засидевшейся в девках дочке богатого станичника татарских кровей Коянова — Глафире. Глафира была единственной дочкой, и отец пожелал, чтобы зять остался в его доме. Казин нисколько не противился этому. Еще его деды дружили с Кояновыми и даже были связаны каким-то родством.
Карас стал наследником состоятельного казака. Он расширил посевы тестя и умножил его скот. Работящая Глафира во всем помогала ему. Прошли недолгие годы, и уже не только в их станице, но и далеко окрест с Казиным считались, с Казиным вели дела, одни перед ним заискивали, другие покровительствовали ему.
Макыбай очутился у Казина в годы его процветания. Человеку смышленому, ему нетрудно было догадаться, что его хозяин тяготеет к казахам.
У Казина было много друзей в аулах, особенно среди крупных баев и влиятельных биев. Поддерживал он связь и с многочисленными казахскими чиновниками в Омске и других сибирских городах. Зимой Казин жил в станице, а летом уезжал вместе с приглянувшимся ему казахским аулом на джайляу, ставил, как именитый бай, белую юрту, держал кумысных кобылиц, сам ездил в гости к своим та-мырам и устраивал им прием по всем обычаям богатых казахов. В совершенстве владея казахским языком, он нередко разбирал аульные тяжбы и приобрел репутацию настоящего бия. Его часто так и называли: Карас-бий.
Он умело излагал степнякам историю своего далекого предка, священнослужителя у хана Кучума. Дескать, он крестился против своей воли и остался в душе мусульманином. Днем для вида ходил молиться в русскую церковь, а по ночам совершал намаз. Умирая, попросил благословения у муллы. Карас под секретом сообщал, что душа его предка на глазах у набожных мусульман унеслась в рай. А чтобы простодушные слушатели окончательно поверили его рассказам, добавлял: «И мы, его потомки, чтим дорогу своего предка. Я и сам, числясь православным, в церкви не бываю, свиного мяса не ем». Об этом, впрочем, знали и сами его казахские приятели. Казин и дома, в станице, и в степи ел любое мясо, кроме свинины, а на зиму, как аульный богач, непременно заготовлял согум — запас конины, прирезая нескольких лошадей из своего тысячного табуна.
Так вел себя Казин в быту, так добивался поддержки видных мусульман из казахов и татар.
Но с русскими он вел себя как православный. Что было у него в душе — трудно сказать. Может быть, он придерживался и в самом деле христианской религии. Достоверно одно: многих казахов, покорных ему, в том числе и его работников, он стремился обращать в христианскую веру. Так, значительная часть кабанских казахов стала крещеной.