Чингиз еще в Кзылжаре слышал, что у Малтабара с Коробейниковой есть торговые дела; по этой причине, и по другой, никакого отношения к торговле не имеющей, он в ее доме свой человек.
Навстречу гостям вышла полная, даже слишком полная женщина, уже в тех годах, когда вес прибавляется, а красота идет на убыль. Но она — светло-русая, чуть веснушчатая, с поигрывающими зелеными глазами — и теперь выглядела привлекательной. Чингиз, несмотря на всю озабоченность и судьбой сына и своей судьбой, успел подумать про себя: «Да она совсем ничего! Еще можно останавливать коня у ее ворот».
Малтабар к ней подошел первым и, по-видимому, сказал несколько лестных слов о Чингизе. Иначе бы она вряд ли так засуетилась, ласково, нараспев обращаясь к нему:
— Отдохнете у нас, голубчик. И сынок отдохнет.
Пока Варвара хлопочет, устраивая наших путников, поведаем историю ее семьи, историю, примечательную для Омска тех лет.
Русские военные дружины, устремившиеся в Сибирь в середине XVI века, снаряжались купцами. Купцы и торговцы шли вслед за воинами. Где еще вчера был военный стан, сегодня открывался базар. Небывало разбогатели купцы Строгановы. Они начали со своего знаменитого соляного промысла, а потом протянули руки и к руде, и к пушнине, и к скоту.
От десятилетия к десятилетию, от века к веку росло строгановское состояние.
У одного из именитых братьев, у Самсона Строганова, служил приказчик Яков Коробейников. Он сумел выйти в люди. Его наследники появились в Омске вскоре после того как был заложен город. И одним из первых домов вслед за крепостью, казармами, избами новоселов стал купеческий дом Коробейниковых. Обнесенный широким забором, он манил к себе и крупных и мелких торговцев. Здесь можно было узнать, что и где выгоднее купить, а где продать. Здесь лихо обманывали друг друга и сообща вырабатывали планы торгового обмана кочевников с их бесчисленными стадами.
Постоялый двор Коробейниковых кишел как муравейник. При дворе были и харчевня и лавка со всеми необходимыми товарами.
Особенно славился дом Коробейниковых своей баней. Она топилась по-черному, как большинство русских бань. В ней можно было попариться вволю, исхлестать до красноты свое тело березовым веником.
Рассказывают, сам Петр, любивший черную русскую баню, посылал в Сибирское воеводство князя Меншикова, и князь рапортовал императору, что воеводы сибирские живут в великой нечистоплотности, и самодержец издал указ, повелевающий строить бани повсюду в Сибири.
Баня Коробейниковых и была построена по этому указу. Но какая же баня могла существовать без мыла?
Мыла не хватало и за Уралом, и в Москве, и в Санкт-Петербурге. В хорошее мыло добавлялось кокосовое и пальмовое масло, а его приходилось ввозить из далекой Индии и Китая. Дорого стоили и другие ароматические примеси. Хорошее мыло было доступно только богатым, только белой кости. Не одним беднякам, но и какому-нибудь мелкому торговцу приходилось обходиться без него. Чтобы удешевить стоимость мыла, еще во времена Петра для его изготовления стали употреблять растительные масла, — подсолнечное, конопляное, льняное. А в царствование Екатерины Второй пошли в ход и и животные жиры — бараний, говяжий, свиной.
Масляничных растений в Сибири почти не было. На производство мыла шло преимущественно баранье сало. В XVIII веке его фунт стоил четверть копейки, потом цена поднялась и к середине ХЕХ века достигла двух копеек.
Коробейниковы из поколения в поколение умножали свои богатства. Немалый доход приносили им и постоялый двор с баней.
Ко времени нашего повествования Варвара Викторовна Коробейникова осталась единственной представительницей почтенной фамилии. Еще до своей смерти постоянно прихварывавший отец переложил все заботы по хозяйству на ее плечи.
Владелица постоялого двора, бани и лавки отличалась характером властным, лукавым и капризным. Она сверх положенного засиделась в девках. При жизни отец отказывал женихам, желавшим взять Варвару из дому. А такого, чтобы согласился жить с ними вместе, не находилось. Оставшись одна, Варвара привередничала еще больше: ей казалось, женихи зарятся не на нее, а на особняк и постоялый двор. Так она и не дождалась милого, который пришелся бы ей по душе. Но жаркая кровь не угомонилась. Говорят, многие немолодые конники, заезжавшие в купецкий двор, попадали в капкан, не без уменья поставленный Варварой.
Не каждого степняка она удостаивала своего гостеприимства. Иным выразительно показывала пальцем на ворота: