Чингиз еще раз быстро взглянул на Варвару — улыбки уже не было.
Малтабар держал в строгости не только своих жен, но и ее. Накануне он сказал ей: «Не показывай перед ханом наших отношений, не вольничай. Не вертись в комнате, когда он придет». И далеко не робкая в обращении со своими обычными гостями Варвара повела себя с Чингизом, как настоящая аульная женгей, соблюдая обычаи казахских женщин. Она посидела самую малость и молча вышла из комнаты. Чингиз проводил ее с тем же выражением глаз, каким провожал, бывало, в новом на своих путях ауле тех полнотелых казашек, с которыми непрочь был познакомиться поближе.
И так как Малтабар ничем не обнаружил своего пристрастия к Варваре, начал откровенно подшучивать по поводу ее тучных прелестей.
Малтабар поддержал шутки. И они еще беззлобно почесали бы языки, если бы в гостинице купчихи неожиданно не появился Драгомиров.
Александр Николаевич успел не только хорошо отдохнуть после длительной поездки и принять свой подтянутый, аккуратный вид, не только доложить начальству о делах в степи, но и поговорить с нужными людьми о султане Чингизе и его сыне. Он и в самом деле симпатизировал своему давнему омскому однокашнику и сумел рассказать о нем в самом выгодном свете. Драгомирова приняли и начальник корпуса генерал-майор Шрамм и Омский генерал-губернатор Николай Семенович Сулима. Оказывается, молодой артиллерийский капитан Ждан-Пушкин, инспектор классов, ведавший всеми учебными делами в корпусе, уже получил лаконичный приказ: «Зачислить».
— Значит, будет Чокан учиться, — заключил свой первый рассказ Александр Николаевич, — а теперь поговорим о тебе, Чингиз Валиевич. Заранее должен сказать: как это по вашим степным правилам, — подарок мне за хорошую весть причитается. Суюнши!
И он еще раз повторил, смакуя сочно и протяжно:
— Суюнши!
Драгомиров подробно доложил губернатору обо всем, что касалось ага-султана Чингиза Валиханова. Да, действительно скопилось много жалоб, характеризующих его с худшей стороны. Но некоторые факты, сообщенные в этих бумагах, просто вымышленны, на них не стоит и внимания обращать. В других сообщениях есть доля истины, доля, по не вся истина. Дело в том, что с упразднением ханской власти многие казахи открыто недолюбливают потомков ханской крови и Чингиза в том числе. Есть, однако, другая более глубокая причина. Среди всех окружных султанов Чингиз лучше других знает русские законы. Он стремится проводить их в жизнь. И это не по душе сторонникам строгого соблюдения обычаев предков. Кроме того, многие влиятельные казахи признают подчинение России только на словах. А Чингиз действительно предан России и русскому престолу.
У генерал-губернатора Сулимы была понятная слабость. Он сам гордился, что в его жилах течет голубая дворянская кровь, и к белой кости относился иначе, чем к простолюдью.
— Каким же способом вы предлагаете поднять подорванный престиж Валиханова? — спросил он Драгомирова. Драгомиров ответил губернатору, что в Кокчетавском округе, как известно его превосходительству, должность ага-султана занимает сын скончавшегося Зильгары — Муса. В противоположность своему отцу, жестокому и жадному, но решительному и выступавшему против ханских потомков, и не в пример своему брату Алибеку, унаследовавшему худшие качества отца, Муса был настолько тихим и равнодушным ко всему, что вообще ничего не делал. На смену ему хорошо послать Чингиза.
Генерал-губернатор сразу согласился, но предложил не разглашать этого решения, пока не поступит высочайшее утверждение из Петербурга. Валиханов может быть свободен, ему сообщим позднее.
Другое предложение Драгомирова о слиянии двух округов — Кусмурунского и Кокчетавского — в один генерал-губернатор поддержал тоже, но заметил, что этот вопрос не входит в его компетенцию, следует запросить Сибирский комитет, а комитет в свою очередь запросит министров, и только тогда дело пойдет в сенат. Тем не менее губернатор не отказался подписать бумагу на этот предмет.
О Чингизе говорили еще в связи с его отстранением от должности старейшинами Кусмурунского округа и избранием на его место Есенея Естемесова.
— Ну, если Валиханов желает, — пусть остается там до его утверждения в Кокчетав. Все равно и Есенея утверждать надо. Выборы — выборами, но право остается за нами.
Драгомиров ответил губернатору, что обстановка слишком накалена и это невозможно. Враги Чингиза могут пойти на все, вплоть до убийства. Пусть уж до поры до времени там правит Есеней.