Несколько неожиданно повел себя Отей, ягненок которого наделал столько шума. Этот бывший старший друг, казалось, уже совсем перешел к кереям и уакам, стал одним из сильных врагов. Но из аула Отея к Чингизу приезжал человек, передавший ему тайный привет — салем. Дескать, он, Отей, на стороне Чингиза, но открыто быть с ним заодно не решается, не может.
В трудные дни рядом с Чингизом остались немногие люди, известные ему в течение долгих лет. Из них самыми влиятельными были двое — акын Жаманкул, сын Саты-балды из рода Курлеут, и бий Шанки, сын Мендеке из рода Канжигалы. Роды эти были самыми малочисленными в Кусмурунском округе — в каждом, примерно, домов по сто.
Курлеуты прежде жили в степях Баянаула. Когда Есеней женился на Улпан, он переселил ее родственников — курлеутов на берега Обагана. Среди них был и акын Жаманкул, потомок знаменитого бая Нияза, владельца табуна в сорок тысяч лошадей.
Канжигалинцы жили у подножия гор Ереймен. В годы борьбы за ханскую власть двух сыновей Аблая — Вали и Касыма — видный канжигалинец Мендеке был вместе с Вали. Победил, как известно, Вали. В знак благодарности к Мендеке, он переселил всех канжигалинцев — потомков славного Тенизбая с предгорий Ереймана на плодородные земли рядом с лесом Отынагач.
Будь бы на то их воля, Жаманкул и Шанки привели бы в Орду своих сородичей. Но они не в силах были это сделать каждый по особой причине.
Главою курлеутских аулов на берегах Обагана был бай Жигит, сын Елтина и старшей сестры Есенея Матай. Понятно, что племянник Есенея держал сторону своего дяди. Властный Жигит подчинил себе все здешние аулы курлеутов. Только Жаманкул был настолько крепко предан Чингизу, что не считался с желаниями сильного и крутого бая. Дело в том, что Жаманкул справедливо слыл не просто хорошим акыном, но акыном Орды. С той поры, как образовался Кусмурунский округ и Чингиз стал его ага-султаном, поэт постоянно бывал у него в доме. И когда Жаманкул услышал, что над головой султана нависла беда, он не раздумывал. Как его ни предостерегали братья и другие родичи, он отправился в Кусмурун. Волновались и шумели на его пути аулы, всадники не раз останавливали акына и говорили ему — вернись! Но он не обращал внимания, благополучно добрался до Орды и был рядом со своим другом в дни его тревог.
Из видных канжигалинцев верным Чингизу остался только один Шанки, с ним вместе в орду приехал и его младший брат Шадынкелбатыр. Четверо других братьев не посмели так поступить. Как и большинство канжигалинцев, они покорно шли за вожаком своим Асаубаем, сыном Жадигера. Асаубай и предки его не славились богатством. Скорее, наоборот: степь знала об их бедности. Но зато Асаубай известен был всему Среднему жузу своим красноречием. Однажды Чингизу случилось побывать в ауле Асаубая. Особого почета султану знаменитый оратор не оказал. Чингиз оскорбился и решил ему отомстить. Джигит канжигалинец Бексары, человек обиженный и склонный ко всяческим кляузам, по наущению Чингиза подал заявление в округ. В заявлении Асаубай обвинялся в том, что проживает в урочище Коркылдак, принадлежавшем отцу Бексары Умбету. Жадигер, отец Асаубая, незаконно согнал Ум-бета с этой земли. Бексары просил вернуть ему урочище Коркылдак. Это заявление Чингиз передал на рассмотрение биев. Искушенный в искусстве красноречия Асаубай победил в споре Бексары. Суд биев порешил не только отказать в праве Бексары на землю, но еще обязал его за ложное обвинение отдать Асаубаю коня и чапан. Чингиз нашел такой откуп слишком щедрым и послал Асаубаю от имени Бексары годовалого бычка. На это оскорбление Асаубай ответил стихами:
После этого случая дороги Чингиза и Асаубая разошлась. Поэтому из всех канжигалинцев Чингиза поддерживал только Шанки со своим младшим братом.
Немногие примкнули к Орде в трудный час. Свою преданность Чингизу сохранил Турсымбай-батыр из рода Балта. Столетний крепкий старик, едва прослыша, что на Орду, на ханского потомка готовится нападение, сел на коня, призвал внука и поторопился к берегам Кусмуруна. «Как я могу отсиживаться дома, — думал он, — если враги угрожают Черному шаныраку, служившему сорок лет Хану-ага». Чуть ли не всю жизнь хранил у себя Турсымбай после одного похода полосатое знамя Аблая. И вот теперь он взял в путь и знамя, и оружие. Не доезжая до Орды, он водрузил полосатый стяг на самом крайнем холме Кусмуруна. Здесь будет мой дозор, решил. Отсюда я буду наблюдать за врагами. Турсымбая приглашали в окрестные аулы, но он отказывался. Уважая его старость и причуды, люди Чингиза поставили ему небольшую юрту и приносили еду.