Но на берегах Кусмуруна в этот приезд Токсана отношения между ним и Есенеем сложились далеко не так просто.
Токсану не надо было долго присматриваться, чтобы понять, куда идут события. Все рассматривалось как на ладони, хотя не все обстоятельства были ему известны. Вражда накапливалась. В своей непримиримости Есеней зашел слишком далеко и увлек за собой свою сторону. Либо-либо: отдавай нам своего сына или покажи место, которое станет полем боя. Чингиз не обладал твердостью своего противника. Лишенный власти и прежней опоры, он колебался. Убежденный, что сына отдать нельзя, он думал и о примирении, и о возможности бегства из Кусмуруна и еще продолжал надеяться на эскадроны, которые, вот-вот должны были подойти к крепости.
Токсан больше всего боялся, что прольется кровь.
Есеней прямо сказал, что он готов к выступлению и попросил Токсана дать согласие. Бий отказался:
— Надо подождать, надо все обдумать.
— Но до каких же пор? Время уходит.
Тогда Токсан предложил держать совет, тем более уместный, что здесь, в Хан-Жаткане, ожидался приезд старейшин родов из степной Арки и Сибири, куда тоже дошли вести о предстоящем разгроме ханской Орды.
Токсан, сочувствуя и Есенею и Чингизу, рассчитывал установить мир с помощью этих старейшин.
Передышка могла помочь Чингизу. Теперь к берегам Кусмуруна стали съезжаться и его сторонники, готовые защищать Орду Аблая. Из пяти волостей багаталинцев, кочующих между Большими и Малыми горами, из шестидесяти волостей Куандыка и Суюндика, считавшихся цветом Аргына, из сорока волостей Каракесека и Каржаса в Кар-каралинских и Баянаульских предгорьях, из Кокчетавских родов Карааула и Дауита, древних родов, ведущих свою родословную от восьмого и двенадцатого колена. Своих посланцев защищать ханскую ставку отправили казахи, чьи аулы располагались по течению рек Уй и Тобол, представлявшие роды Узык, Колденей, Торы и Карабалык. Их верхней границей были Тургай и Тосып и нижней границей западное побережье реки Обаган.
Вести эти, однако, мало смущали Есенея. Некоторые напуганные соратники спрашивали — что-то теперь; будет? А он только хвастал:
— Пусть едут. Мы для них — сила. Видали верблюда, который плюет во все стороны. И верблюд прячет свой нрав, когда видит кругом толпу. Знайте, никто из них не посмеет выступить против вооруженных кереев и уаков. Они могут только своих биев отправить, чтобы заключить перемирие.
Как сказал Есеней, так и вышло.
Говорили много. Сторонники Чингиза действительно шли и с юга и с севера. Правда, никто из них и не пытался напасть на сарбазов кереев и уаков. Противники не приближались друг к другу. Но каждый род выслал для переговоров именитых своих представителей.
Есенею ничего не оставалось делать, как приготовить для них юрту. Мастера произносить речи и решать самые запутанные тяжбы, седобородые, полные великолепного достоинства бии, осмотрительно, не спеша приступили к разговору. Поначалу условились так: не шуметь всем вместе, не блеять, подобно баранам или ягнятам. Надо выделить достойного человека, чтобы он поговорил начистоту и с Есенеем и с Чингизом. Тогда можно будет перейти и к совместному обсуждению.
Обычай требовал сперва назвать род, а уж потом его представителя. Когда собираются вместе роды, входящие в Средний жуз, старшим считается Аргын. Он и самый многочисленный. В народе Так и говорили: Аргын — как небо, Кипчак — как звезда, Керей — как овца, Уак — как ягненок.
И здесь, в гостевой юрте, мнение было единодушным:
— Пусть говорит Аргын. Он — старший.
Не возникло пререканий и при выборё уважаемого ар-гынца. Из приехавших биев самым почитаемым по возрасту и уму был Курымсы, сын Утемиса, родовой ветви Андагул. В каких только многолюдных сборищах он не участвовал, кому не известны были его мудрые и точные, как пословицы, ответы, его уменье найти выход из любого положения.
Встреча с Чингизом, как положено, проходила наедине. Чингиз, больше чем когда-либо уверенный в том, что казачьи эскадроны заступятся за него, и на этот раз показал свою непримиримость.
— Прогоню сопротивляющиеся мне аулы. Силой оружия прогоню.
Ничего больше, никаких доводов.
Тогда-то и пригодились способности Курымсы: