Управляющий провинциальным советом сделал небольшую паузу. Он постоял немного, держа раскрытые страницы над головой, потом поднес небесного цвета папку к глазам, нашел нужные строчки и прочел - медленно, выразительно, время от времени поднимая глаза от бумаги, чтобы взглянуть на Нэт и Клода:
- "Позиция двадцать шесть: "Спокойная жизнь вдали от больших городов в небольшом уютном и удобном доме с садом и огородом, с доброй и умной собакой, независимое, пусть и не богатое существование. Интересная работа, необязательно связанная с высоким социальным статусом. Свобода распоряжаться своим временем. Небольшой круг старых и верных друзей. Общая формула: никакой роскоши, но все самое необходимое". Что ж, мы выпускаем на рынок совсем неплохой товар. Надеюсь, он будет пользоваться спросом.
- А теперь, - Радж Шарма положил папку на столик перед собой и плавными движениями обеих рук подозвал к себе Клода и Нэт, - уважаемые супруги Луидж имеют возможность изучить те желания, которые ВБО предлагает в обмен на их такие чистые, скромные и человеческие стремления в жизни. Поскольку дело это сугубо личное, Всемирное Бюро Обмена гарантирует тайну выбора. Поэтому мы оставим вас одних.
Голубой человек церемонно вручил Нэт небесного цвета папку. Кино-фотоармия бросилась в последний штурм. Еще минута-другая, и комната опустела. Доктор Воловик уходил последним. Он на миг задержался в дверях, словно хотел что-то сказать своим пациентам, но, видимо, раздумал и последовал за остальными.
Клод и Нэт остались одни в совершенно пустом кабинете. Пришло наконец время узнать, что предлагает им Всемирное Бюро Обмена вместо той жизни, к которой они привыкли.
- Позиция первая, - читал вслух Клод. - "Всегда и во всем быть впереди. В друзьях - все знаменитости. Дом, туалеты, автомобили, спутник жизни предмет всеобщей зависти". И так далее.
Нэт отрицательно качнула головой, и Клод продолжал.
- Позиция вторая. "Как можно меньше выделяться среди людей, быть незаметным. Не вызывать никаких пересудов, ничьей любви или ненависти. По возможности не вступать с окружающими в какие-либо отношения..."
- Я понимаю людей, которые хотели бы расстаться с такими желаниями, сказала Нэт. - Не знаю уж, что хуже: мечтать превратиться в серую мышку или же в разноцветную бабочку... Должна же быть и какая-то середина?
Клод кивнул и продолжал читать:
- Позиция три... Это и вовсе неинтересно. Позиция четыре... пять... шесть... А вот послушай: "Использовать все представляющиеся возможности, чтобы реализовать заложенные в тебе данные. Не подчинять свой образ жизни никакой догме, кроме одного правила: человек должен стать тем, ради чего он создан. Общая формула: первый долг мыслящего человека - его долг перед самим собой".
- Прочти еще раз, - попросила Нэт.
Клод прочел.
- Дай теперь я сама, - сказала она и протянула руку за папкой.
Нэт несколько раз внимательно пробежала глазами те несколько строк, что нашел Клод.
- Посмотри, кто-то до нас отметил это объявление, - Нэт указала пальцем на страницу.
Действительно, едва заметная вертикальная черточка, оставленная, скорее всего, ногтем, тянулась на полях.
- Что ж, Радж Шарма - профессионал высокого класса. Ему по службе положено знать наши желания лучше нас самих, - сказал Клод, как показалось ей, с горечью.
Больше они ничего не искали в папке небесного цвета.
Гипнопедические сеансы, когда вкрадчивый голос всю ночь внушал им во время сна новую философию, связанную с избранным ими желанием, заняли не более двух недель, и недели эти давно промчались и забылись, отодвинутые месяцами новой жизни, но Клоду и Нэт почему-то порой казалось, что они все еще спят в уютном маленьком коттедже доктора Воловика и надо лишь найти силы проснуться, чтобы вновь оказаться в том мире, который смутно помнился им как что-то прекрасное, теплое и ласковое, но безнадежно далекое.
А в то же время по любым меркам дела их шли самым лучшим изо всех возможных способов. Еще в Песоченском Клод получил столько лестных и выгодных предложений от различных издательских, телевизионных и кинофирм, сколько ему не виделось даже в самых смелых мечтах. Он подписал несколько наиболее соблазнительных контрактов, и денежная река в виде немедленно выплаченных авансов хлынула на них с Нэт. Впереди были долгие месяцы беззаботной и счастливой жизни, посвященной любимому делу. ВБО ничем не стесняла их свободу, пунктуально и честно сдерживало все свои обещания и лишь очень тактично предложило рассмотреть возможные варианты обмена жилья и прочей движимости и недвижимости, многократно подчеркнув при этом, что для них в данный момент любой обмен отнюдь не является обязательным и лишь в случае совершения ими на вполне добровольных началах какой-либо обменной операции они поставят себя в ситуацию, обычную для всех граждан, являющихся клиентами Бюро. Иными словами, они свяжут себя обязательством произвести еще не менее трех обменов в текущем финансовом году.
Самое поразительное заключалось в том, что им действительно хотелось изменить свою жизнь, хотя мысль о полнейшей абсурдности такого желания не оставляла их ни на минуту. Это состояние не было ни сумасшествием, ни наркотическим опьянением, ни гипнотическим внушением, ни вообще чем бы то ни было, что напоминало бы собой насилие над волей или сознанием. Вилла на берегу Черного моря с гаражом и видеотелефоном в обмен на Бакинорд, маленький, изящный гелиокоптер последней модели вместо их старой автомашины - это звучало неправдоподобно привлекательно, это были те самые предоставляющиеся возможности, отказаться от которых значило бы помешать реализации заложенных в них обоих талантов и задатков, не выполнить главный их долг - перед самими собой.
Клод подписал бумаги, подготовленные очередным агентом ВБО, и, не заезжая в свой прежний дом и не пожелав своей колымаге хорошей службы у нового хозяина, они улетели на доставшемся им винтокрылом сокровище в обретенный ими приморский рай.
Сколько-то времени ушло на вживание в новую обстановку, месяц-другой Клод пытался втянуть себя в работу, еще столько же в полном отчаянии наблюдал себя со стороны - праздного гуляку, прожигателя жизни, никчемного обитателя пляжей и завсегдатая баров, а когда наконец работа все-таки двинулась, и двинулась неплохо, пришло вежливое, но категорическое уведомление ВБО, что в оставшиеся десять дней им надлежит в обязательном порядке совершить еще два обмена по их выбору, в противном случае им придется уплатить штраф, сумма которого почти равнялась стоимости всего, что у них было.
Чтобы не выбивать Клода из рабочего режима, с таким трудом им завоеванного, Нэт стала сама лихорадочно просматривать один за другим обменные бюллетени. Всего проще, конечно, было бы расстаться с геликоптером, хотя они к нему и привыкли, но выяснилось, что ни один предмет, полученный благодаря услугам ВБО в данном финансовом году, не может быть в этом же году обменен. Естественно, это же правило касалось и виллы, единственной их недвижимости. А мелочи, вроде платьев, костюмов, видеоаппаратуры и прочих личных вещей, что остались у них от прошлой жизни, никто не хотел принимать в обмен на что бы то ни было. Конечно, можно было бы приобрести что-нибудь пользующееся спросом и тут же обменять это на что угодно, лишь бы заткнуть пасть ненасытному ВБО, но свободных денег у них совсем не оставалось: все авансы давно были прожиты, а пенсион, выплачиваемый ВБО, не только не обеспечивал их нынешнее существование, но едва покрывал одни лишь расходы на содержание их нового роскошного дома.