— Так мы шли некоторое время. Чаща ослабила свою хватку. Мы уже больше не продирались сквозь заросли, а шли спокойно, изредка пригибаясь от веток деревьев. Ровная поверхность сменилась холмами. Это оказались крыши заброшенных цехов. Ветрами сверху навалило земли и песка и всякого сора. Все поросло травой. Кое-где поднялись небольшие деревца.
Осталось найти вход. Свиножаб махнул рукой. И, действительно, там, куда он указал, мы увидели вход в небольшое здание — старый заброшенный цех. Ворота выломаны, но нам пришлось изрядно потрудиться, чтобы проникнуть внутрь — выкорчевать несколько деревьев и порубить заросли мелкого кустарника и травы.
— Непохоже, что здесь есть люди, — сказал военный из нашего звена.
— Нужно исследовать все здание. Возможно, здесь есть другой вход. Мы просто не там зашли, — уверенно возразил Свиножаб.
Глава 10 Часть III
Мы решили исследовать все закоулки цеха и прилегающих зданий. Каждое звено выбрало свое направление. Мы со Свиножабом отправились в дальний коридор, ведущий глубоко вниз. С нами пошли несколько военных. Я намеренно не стал брать к себе в звено никого из наших ребят. Свиножаб, естественно, сразу определился ко мне. Тогда его презирали. А после случая с тигром стали побаиваться. Про себя я отметил, что теперь мне не страшны встречи со зверями, а с людьми помогут военные, если мы найдем след повстанцев-анархистов.
Коридор вел нас все дальше и дальше. Мы шли мимо разных производственных участков. Многие станки остались стоять на своих местах, их даже не убрали, когда в спешке покидали планету. Часть станков сильно поржавела, некоторые разрушились от времени. Но встречались и неплохие экземпляры. Везде валялись полусобранные остовы боевых роботов.
Рукотворное соседствовало с природным. То тут, то там шныряли гигантские крысы, пауки-переростки, летали летучие мыши-мутанты. “Магия” Свиножаба на них не действовала:
— Скажи своим друзьям, чтобы они убирались и не мешали нам работать, — в шутку предложил я Свиножабу. Тот довольно улыбнулся.
— Или ты не понимаешь их языка? — мне захотелось разговорить его. Как он это делает? Я тоже хотел научиться управлять животными.
— Крысы слишком умные твари, — ответил Свиножаб, — пауки, те, напротив, безмозглые, а летучие мыши разговаривают на слишком высоких частотах. Мне такую октаву не взять!
После этого он издал отвратительный писк. Я схватился за уши.
— Нет, уж, лучше не надо! Черт с ними, с этими летучими мышами!
— Я же говорил, слишком высокая частота. Мне многое подвластно, только не ультразвук! — гордо ответил Свиножаб, крайне довольный собой.
“Мерзкие твари”, — подумал я, — “и зачем только люди подселили их сюда. Можно было ограничиться терраморфированием без воссоздания этой гнусной флоры и фауны. Сделали бы урбанистический мегаполис. Только завод и люди. Зачем эту живность сюда подселять? Вот она и захватила власть! Нет, кому-то хочется имитировать естественную эволюцию жизни на планете. Каждый завод обязательно окружают зелеными насаждениями. А чтобы им не было скучно, подселяют всяких зверюшек. Создают искусственный биоценоз. И ладно бы, селили безобидных тварей, так нет: и хищников, и всякую мерзость, типа крыс и летучих мышей! И этот тоже хорош! Повелитель тварей! И сам тоже — жертва неудачного эксперимента!” Так думал я, а мы шли все дальше и дальше.
Спуск вниз сменился подъемом. Скоро мы вышли из цеха и вошли во внутренний двор. Здесь растительности встречалось меньше. Бетонное покрытие встало преградой для живой природы. Но буйная флора не сдавалась: плиты потрескались, сквозь них прорастала трава и маленькие деревца. Они еще не успели набрать силу, но пройдет какое-то время, и природа возьмет свое!
Живое всегда побеждает косную материю. Та не способна достойно сопротивляться. Трава разрывает камень в клочья. Мох нарастает поверх. Птицы вьют гнезда. Животные роют норы. Жизнь сильнее небытия. Но небытие умеет ждать. Рано или поздно, звезды гаснут, планеты разрушаются. Жизни становится негде прилепиться. И она уходит. Но стоит только где-то возникнуть возможности для новой жизни, и она приходит туда. С метеорами и кометами прилетают простейшие одноклеточные. Черная плесень заводится там, где никакая больше биомасса не может существовать. Пройдет время и жизнь вспыхнет там с новой силой. Главное, чтобы семена этой жизни оказались в нужном месте и в нужное время. Из ничего ничего не получается.