Джеффри широко улыбнулся.
— Ну, ты прямо поэт. Эта фраза могла бы стать первой строчкой песни: весь мир нуждается в свежей покраске…
— Да, нуждается, — упрямо повторил Холлисон, — и по мановению волшебной палочки это не произойдет. Тут нужно работать и работать. У меня превосходный отдел новых разработок, первоклассный главный инженер. Что мне нужно — это два заместителя, которые сняли бы с меня груз административных забот. Вы оба знаете дело. Согласны?
Джеффри выбил пепел из трубки и выбросил его за борт, стараясь не просыпать ни крупинки на палубу.
— На меня, во всяком случае, можешь рассчитывать. Правда, меня демобилизуют не раньше чем через несколько месяцев. Я ведь занимался радарами — радарным контролем полетов. Мне поручили прочитать зимой курс лекций в колледже Генерального штаба. Это чрезвычайно почетное задание. Честно говоря, я весьма польщен. А потом — я в твоем распоряжении.
— Ты уверен, что тебе этого хочется? Может быть, ты предпочел бы заняться чем-нибудь другим?
— Разумеется, предпочел бы, — сказал Джеффри. — Например, попутешествовать.
Увидев, как лицо отца изменилось от огорчения, он поспешно добавил:
— Не сердись, отец, мне просто захотелось тебя подразнить. У меня сегодня такое веселое настроение, что я ни о чем не могу говорить серьезно. Поверь, ничем другим я заниматься не хочу. Тихая спокойная работа — это то, что мне сейчас нужно. А что может быть спокойнее изготовления красок?
— Отлично, — сказал Холлисон. — Ну а ты, Артур? Мне тебя очень не хватало на фабрике. Я не забыл, как из тебя все время лезли новые идеи. Нам очень нужен человек, способный мыслить нестандартно, генерировать идеи, учитывая, что по-прежнему, видимо, придется драться с чиновниками за каждый патент.
— Вы мне льстите, — ответил Артур. — Предложение, прямо скажу, заманчивое.
— Само собой, я не требую от тебя немедленного ответа, — сказал Холлисон, который решил, что убедил обоих молодых людей. — Видит бог, я не хочу приставать к тебе с ножом к горлу. Но у тебя будут отличные перспективы, и дело это денежное. Но, может быть, у тебя другие планы?
Артур улыбнулся, вернее, сардоническая тень улыбки скользнула по его лицу, и покачал головой.
— Нет, никаких серьезных планов у меня нет, — сказал он и добавил в порыве откровенности: — Я забыл, как работают без принуждения. И, конечно, я на мели. А на какой оклад я могу рассчитывать?
— Я думал положить вам обоим по две тысячи фунтов в год.
Артур ничего не сказал. «Интересно, сколько у старика денег», — подумал он.
Джеффри толкнул его локтем.
— Соглашайся, Артур, на эти деньги прожить можно.
Холлисон посмотрел на них с недоумением.
— Это даже по нынешним временам приличные деньги. Но, кроме того, я намерен обеспечить ваше будущее. По моему убеждению, с точки зрения карьеры вы принесли в жертву шесть-семь лет вашей жизни. При обычных условиях за это время вы добились бы прочного положения и сколотили бы капитал. Наш долг — как-то возместить вам упущенные возможности. Я богатый человек. Я был богат и до войны, а за время войны, несмотря на налоги на сверхприбыль, приумножил свое состояние.
— Постыдился бы, — сказал Джеффри.
— Я и стыжусь. Так вот к чему я веду. Как вы знаете, у меня нет никого, кроме вас двоих. Всю войну я твердил себе, что, если вы останетесь живы, я постараюсь, как смогу, помочь вам, когда вы вернетесь.
Он помолчал. Артур нетерпеливо закурил новую сигарету, а окурок старой раздавил каблуком.
— Разумеется, я не думаю, что деньги обязательно принесут вам счастье, — продолжал Холлисон. — Но вы наверняка будете чувствовать себя спокойнее, зная, что в перспективе вы состоятельные люди. Короче говоря, на этой неделе я повидаю старика Хетерстоуна. Ты его не узнаешь, Джеффри, такой он стал старенький, еде на ногах держится. Он составит новое завещание. Кроме нескольких небольших сумм, завещанных сотрудникам фирмы, все мое состояние достанется вам — тебе, Джеффри, и тебе, Артур. Вряд ли эта новость вас особенно удивит, но, я полагаю, вам хочется знать наверняка. Только учтите, я помру еще очень нескоро. Ну вот и все.