- Темушка, все, хватит, отпусти меня. Тема, нас здесь могут увидеть...
- Ларочка, подожди. С чего это ты стала такой пугливой? Ты же всегда была бесшабашной... Лара, Ларусик... Безумная, сладкая... Ты сводишь меня с ума!
- Прекрати! - послышался вскрик, и хлесткая пощечина, очевидно, отрезвила слишком темпераментного кавалера.
- Лара, ты что делаешь?
- Извини, но я не за ЭТИМ сюда пришла.
- Я по тебе соскучился, - принялся за старое Артем.
- Еще одна попытка прервать меня, и ты меня больше наедине никогда не увидишь, - резко осадила его Лара.
- А за чем? - все еще возбужденным голосом сострил Артем.
- Просто ответь мне, если ты так меня любишь, почему не разведешься с ней и не женишься на мне? Ты же мне постоянно твердишь, что любишь меня. Что же это за любовь такая проклятая, если два любящих друг друга человека не могут быть вместе?
- Лара, но я же столько раз говорил тебе, что не могу оставить Лизу и Лялю без поддержки.
- Да кто говорит о поддержке? Да поддерживай ты ее сколько хочешь, только издалека. Кстати, Лиза и сама немало зарабатывает, а твои алименты ей и вовсе вольготно жить позволят. Ей и Ляле.
- Не в деньгах дело. Я им нужен каждый день.
- Каждый день ты Лизу на работе видишь... Только видишь ли ты ее вообще?.. А с Лялей ты ни в будние дни, ни в выходные, которых у тебя либо нет, либо ты их проводишь с любовницами... ладно, ладно, со мной - не общаешься. Да и сейчас ты со мной, а не с Лялей и не с Лизой... Что скажешь?
- Я им нужен, - тупо повторил Артем.
Послышался щелчок пальцами и голос Лары:
- Тема, ау. Ты сам себя в этом убедил? ... Или тебе выгодно быть женатым "раз и навсегда"?
Не услышав ответа, Лара изменившимся голосом продолжала:
- Ну конечно, как же я раньше не поняла? Тебе совсем не хочется решать проблемы с разводом, заводиться с новым браком, подстраиваться под новую жену и новые квартирные условия...
- Лара, что ты такое говоришь! - возмутился Артем. - А тебе, тебе зачем эта старая обезьяна? Денег его хочешь?
- Да, - потухшим голосом ответила Лара, - и денег в том числе... А еще заботы, внимания, настоящей доброты хочу... И настоящей любви...
- Любви? Секса? От этого старого кобеля?
- Да что ты все старым кобелем его называешь, обезьяной? А ты думаешь, все счастье в молодом и здоровом члене? Ты думаешь, я за это тебя люблю? А ты знаешь, что я полюбила тебя с первой минуты, когда увидела, как ты несешься по коридору фирмы, такой мощный, такой красивый, такой увлеченный! Ты так убежденно отстаивал свои проекты и свой отдел... Ты был таким... таким... талантливым! Я любовалась тобой... Как, впрочем, и все наши девчонки... И мы все считали, что твоя Снежная Лиза тебя не ценит, не понимает... Да я в один отдел с ней напросилась, чтобы подружиться с ней и войти в твой дом, быть ближе к тебе! А ты... Ты просто Ванька-встанька!
- Кто?!
- Ванька-встанька. Что, никогда не слышал, как тебя называют?
- Почему "Ванька-встанька"?
Лара хмыкнула и уже спокойно, даже с юмором, ответила:
- А потому что у тебя на любые ровные ножки и кругленькую попку встает. Ты бы рубашку на выпуск носил, что ли... Слишком уж заметно, понимаешь ли...
- Лара, Ларочка, о какой ерунде мы говорим? Я только тебя люблю, и у меня от этой любви голову сносит...
- Любишь, да? А как я выглядела, когда ты первый раз меня увидел? Ты, кстати, тогда в меня и влюбился?
- Ну да, с первого раза. Ты выглядела замечательно в сапожках на шпильке, короткой черной прямой юбке и обтягивающем свитере бежевого, нет, персикового цвета...
- Вот я о том и говорю, - грустно произнесла Лара.
- А что не так?
- Тема, так я была одета глубокой осенью, а пришла я в фирму летом. И конечно, не в сапогах и свитере... Это я позже так стала одеваться, когда твой вкус изучила... Тема, а ты хоть знаешь, скольким людям ты сломал жизнь?
- О чем ты?
- А ты знаешь, что из-за тебя две девчонки ушли из фирмы, а третья перевелась в дальний филиал, до которого ей добираться на тридцать минут дольше? А с Лизкой ты что делаешь?
- Что? Что?! С Лизой-то что?!!
- Ты знаешь, что я сначала ей завидовала, потом ненавидела, потом решила, что она просто лохушка, не видящая, как ты трахаешь у нее прямо под носом всех, кто умело сучил ножками... А теперь мне её по-настоящему жалко. Я уйду, и больше тебя не увижу, по крайней мере, сквозь розовые очки, которые сегодня сломались, надеюсь, навсегда. А она тебя, кобеля, любит и уйти от тебя не может. Даже из фирмы уволиться сил нет. А ведь она все твое кобелирование видит... Да и девчонки наши не раз в ее присутствии сплетничали, хоть в открытую твоего имени не называли. Если хочешь знать, она и о наших с тобой отношениях знает.
- Ты что, проболталась?
- Дурак ты, Темушка. В самом начале я бы и сказала, да боялась тебя потерять. А потом мы и впрямь с ней подружились. Мне её искренне жаль. Ты просто садист, Темушка. Она тебя безумно любит, мучается и... презирает.
- С чего ты взяла?
- Что, что презирает?
- ...Да.
- Почувствовала...
- Она говорила об этом?
- А тебя это так взволновало?
- Лара, ты перебираешь...
- И знаешь, она права... И вообще, перед ней ты виноват больше всего... Ладно, Тема, меня жених ждет... "Старая обезьяна", как ты говоришь... Только Боря, в отличие от тебя, своей жене голову не морочил - честно развелся. Теперь и жена замуж вышла, и Боря не один на старости лет остается.
- Во-первых, это не он её оставил, а жена на развод подала. Он, как ты знаешь, тоже мимо не проносил... Жена его и застукала... А ты, так ведь ты его не любишь, года не проживете вместе...
- Как знать, Темушка, как знать... Он честный, и меня по-настоящему любит...
- А я, значит, не по-настоящему?
- Ты, Темушка, не сердцем, ты - другим местом... любишь.
- Тебе же нравилось?
- Еще бы! Тут у тебя не отнимешь... Все, все, все... Я пошла.
Марина быстро отодвинулась подальше от беседки и уткнулась в книгу. Из беседки, гордо подняв голову, легкой походкой вышла Лара и пошла в сторону, противоположную скамейке. Марина не стала дожидаться, когда вслед за ней выйдет Артем. Она быстро набросила на плечо сумку и с книжкой в руках повернула в аллею, по обе стороны которой росли высокие кусты. Через несколько минут она нашла не менее удобную старую скамейку, чем ту, что стояла рядом с беседкой...
Почитав с удовольствием пару часов, Марина спустилась на набережную, перекусила и пошла вдоль рядов с сувенирами. Внимание её привлек симпатичный крокодильчик с потешной мордочкой, уверенно сидящий на задних лапах и длинном широком хвосте. На белом брюшке крокодила был большой карман с вклеенной в него монетой достоинством в пять гривнов. Продавцы сувениров предлагали тут же написать любой текст на брюшках таких же и других сувенирных животных. Марина взяла в руки приятного на ощупь глиняного крокодильчика, покрутила его и в голове ее стали возникать забавные строчки, которые можно было бы написать на сувенире:
"Весь я в зелени - крутой,
У меня карман с гриной".
Игра слов "гривны" и "грины" ей понравилась, и она купила сувенирного крокодила, на котором позже сама написала придуманные строчки. Кому подарить это чудесное животное, она не знала, а потому решила любоваться на него сама.
Побродив еще немного по набережной и не найдя понравившейся ей музыкальной группы, она медленно пошла в съемную квартиру. Тем более что за день она получила столько впечатлений, что для осмысления всего ей надо было побыть одной, в норе, "зализывая раны" и готовясь к новому бою.
На следующий день после завтрака Марина, поколебавшись, все же пошла на пляж. Любопытство пересилило. Она решила понаблюдать за четверкой, с которой ее столкнула судьба. Тело больше не горело, смазанное с вечера не кремом, а обычным кефиром, как это делала когда-то ее мама. Марина заняла свободный лежак в центре пляжа, чтобы получить хороший круговой обзор. Поплавав с удовольствием в чистой утренней воде, Марина легла на лежак и с наслаждением подставила уже адаптировавшееся тело солнцу. Капельки, как в детстве, испарялись, на прощание щекоча кожу. Волны накатывали на берег, легко ухая и успокаивая слух и нервы. Марина впервые за последние дни ощутила радость от отдыха и безделья. Снова захотелось жить, двигаться, узнавать что-то новое и наслаждаться природой, жизнью... Марина села, огляделась и, не увидев своих новых заочных знакомых, вздохнула с облегчением. Она посмотрела на море, в котором уже плескались десятки загорелых тел, на пляж, почти полностью заполненный отдыхающими; скользнула взглядом по кромке воды, любуясь набегающими волнами, и уже было хотела вновь лечь на лежак, подставляя солнцу спину, как вдруг что-то у самой воды вновь привлекло её внимание. Она не поняла, что именно, потому тщательно, метр за метром, прошлась взглядом по берегу и вдруг поняла, что её насторожило. У воды сидела девочка в смешной разноцветной панаме и что-то внимательно искала в набегающих волнах. Это была Ляля. Марина понаблюдала за девочкой минут пять. Ошибки быть не могло. Это действительно была дочь Артема. Однако ни его самого, ни его гостей на пляже не было. Марина встала, ощупывая взглядом отдыхающих. Взрослых поблизости не было, как не было их в воде и на волнорезах, с двух сторон ограничивающих полоску пляжа. "Может, за мороженым пошли", - тревожно подумала Марина. Она старалась не выпускать из поля зрения девочку, опасаясь, что к ней может подойти незнакомый человек и увести девочку с пляжа. Понаблюдав за Лялей еще минут десять, Марина не на шутку испугалась. Она подошла к девочке, присела рядом с ней и спросила: