- Чвикликс говорит: идём вперёд. Задолбало тут уже шастать. Я очень надеюсь (глянул с прищуром на Генгемету), что с «Грачом» там всё хорошо. Тем не менее я иду в правое, восточное, какое ни есть там, сука, крыло с матриархом. Штурман, стрелок и придурошный эльф идут в западное. Если ничего не найдём и не встретимся в пути — встречаемся тут, короче. Выполняйте!
Я хотел ответить «есть!», но вместо этого отчего-то просто засмотрелся на этот дурацкий неоновый цилиндр. И лишь ладошка штурмана в моей руке вытянула меня из круговорота размышлений.
Ворота скрипнули.
****
И давно остались позади. Нас объяла своими страшными ручищами темнота. Однако, чем дальше мы двигались по коридорам и комнатам западного крыла, тем причудливее вокруг тьма становилась.
Бессмысленно описывать обстановку в этой части виллы в подробностях. В основном она казалось такой же запустелой и ободранной. Но было одно весомое «но». Мебель. Мебель, предметы быта, даже предметы искусства. Всё это в этой части было побито… временем. Не разорителями, не жаждущими мести элевен, а коррозией, пылью и неумолимым полётом, уносящим за собой года. Но всё было на своих местах, всё так же ожидало хозяев. Кое-где заросшее грязью, кое-где уже криво висящее на стене, кое-где упавшее на пол из-за слабости старых креплений, основ, постаментов. Но всё цело, как встарь.
Захватчики этого особняка не тронули своим разрушением ни сантиметра здесь. Они оставили помещения за этими воротами в неприкосновенности. Почему? Диамантэ знал ответ. В сущности, и мы с Цольгой догадывались.
- Ню, чё ты плиюныл, юшастик? Стлёмно тют тебе, сюка?
Цольга начала прямо-таки настраивать на ответы эльфа, хоть и довольно резко. Диамантэ шёл рядом, но был очень напряжён, молчалив и озирался постоянно.
- Да, Диамантэ, поясни нам, что именно здесь ужасного?
Я поддержал Цольгу. Нам нужно сосредоточиться. Тёмные коридоры с пожелтевшей отделкой куда-нибудь приведут нас. А придти нам в этом преданном забвению месте нужно лишь к одному — к загадке и, в свою очередь, разгадке да табличке. Не ведали мы со штурманом, какие опасности могут таиться в этих залах да коридорах, потому нам нужен был наш друг-элевен. А он явно был не готов вести нас.
- Серто́нэ, ну уже тридцать раз, сука, сказано, что…
Он был разозлён и раздражён, но при этом проговорил это цедящим сквозь зубы шёпотом. Мы с Цольгой тоже говорили не громко, но не так.
- Подвал, - вспомнил я. Можно было сразу спросить, что ж там такого, в подвале? Но вот такая есть особенность, не знаю, менталитета, что ли, у жителей Царства, таких, как я, вот так вот порой исключительно планомерно докапываться до сути, не переходить напрямую, чтобы не спугнуть удачу что-то узнать. Говорят, это свойственно не-кайзерам. Кайзеры говорят, что вздумается и сразу. Ну, не знаю.
- И что там?..
- Да перестаньте вы, тьяц! - взорвался Диамантэ. Мы его довели! - Не стоит вам даже пытаться понять это. Эту страшная срань, циа́го, никто толком понять не может, потому что это просто пи…
- Не оли и не ссы по колготкам, блин! Это для вас там всё сложно в вашем этом конченом Элевентэле. А нам с Кюском один хел! Ю нас своё дело! Тебе стлашно пло это говолить — нам по хел, нас интелесюет юже плосто свалить отсюда! Потомю, лассказывай! Мы хотим понять, чего там ожидать, если чё!
Цольга, и это ни раз отмечено, ещё как знает о таком научном предмете, как психология, побольше всех этих умников из Царакадемии. Уж точно она знает, когда «выпалить» всё, что нужно, чтобы кто-то уже собрался.
Диамантэ собрался.
- Иксилибрия.
Произнёс он.
Я аж подумал, вспомнив свою незабвенную тётю Лю, расслабляющуюся с бокалом вина у радиоприёмника, когда служба позволяет ей отдохнуть дома, на кайзерских холмах, что будь всё происходящее её любимой радиопостановкой, после слов Диамантэ драматично бы грянул гром.
И всё же…
- Не понял тебя, друг-элевен, - нахмурился я.
Диамантэ сверкнул в мою сторону глазами, в которых отразились свет ручного фонарика Цольги и редкий лучик из какого-то далёкого от нас окна в коридоре.
- В подвале — иксилибрия.
Свет быстро померк, и Диамантэ стал едва различим в темноте, хотя шёл рядом. Мы остановились, подойдя к очередному повороту. Тьма этой части особняка и правда была странной. Она налетала, словно бы, и гасила любое проявление света извне.