Я не ответил. Мне трудно было сейчас оценить логические выводы моего элевенского соратника. Признаться, именно Марджентэ окончательно пошатнул мою веру в то, что я - ключ ко всему. Загадки о могущественных домах, история элевен… Я больше не был уверен, что «меня ведут по этой Игре». Но слова Диамантэ...
Осадочек от размышлений эльфа остался.
Выбор Полюццо пал на меня.
Ведёт. Меня и «Грач».
«Оставить напоследок» - так я сам как-то сказал.
Эти мысли закрутились в голове. Но сейчас не время было обдумывать их.
Мы двигались.
Последняя ступенька. Светло, но нельзя спешить.
Подвал. Он предстал перед нами в ярком свете ламп. И всё равно его стены терялись в полумраке. Это было просторное помещение. Справа от нас я различил шкафы с инструментами, какие-то приборы с трубками, лабораторные столы с научным инвентарём для опытов по химии, физике. На столе в хаосе стояли разные ёмкости, закрытые крышками и подписанные, металлическая лента, некий аппарат, похожий на тот, который вырабатывает электричество. Всё с правой стороны представало вполне себе рабочим местом хозяина этого подвала. Трудно было сказать, старые ли это вещи, оставшиеся со времён Нерхиара, или же это приволокли люди Полюццо? Пыль кое-где оседала на всех этих предметах, но это не было доказательством.
Слева же стояли тумбы, тоже какие-то шкафы, в том числе и с книгами.
А впереди перед нами протянулся странный круг. Круг, выложенный из кирпичей цвета зимнего сереро, по два в столбик. Он очерчивал всё помещение, от стены до стены. Внутри круга пол был присыпан песочком, как бы это ни было странно! Выглядело это весьма дико в условиях вполне обычного подвала. Ближе к шкафам с книгами слева от нас я заметил стулья, один был опрокинут. Этот круг… он словно был эдакой сценой. Да, выглядело всё это, как сцена для чего-то. Или… арена.
И тут за этим кругом мы с Цольгой увидели кое-что. Кое-что уже до боли в сжатых от злости костяшках знакомое.
Игральный автомат!
- Видите круг, тьяц? Стойте и не шевелитесь.
Мы пока и не думали радостно нестись к очередной подлой загадке подлого фокусника. Мы помнили об осторожности. И о рассказе Диамантэ.
- Короче, ребята. Я не знаю, что где домыслили, но говорят вот такие вот вещи. В этом подвале, циа́го, Предатель проводил свои мерзостные опыты. Ему, короче, привозили со всех отдалённых уголков, со всех провинций ни в чём не повинных элевен. «Чернь», как он звал простых своих соотечественников, далёких от могущественных домов, Элевентэйна и всякого престижа. Ему привозили всех, кого не было жалко, особенно не было жалко ему. И здесь он творил с ними полную херню.
Я даже боялся представить, что, о чём именно сейчас расскажет Диамантэ. Взгляд мой падал на странные приборы на столах. И даже вспоминался пресловутый поганый Энгельхозен.
- Этот ублюдский предатель, но́сперэ, экспериментировал здесь с иксилибрией. Он заставлял бедных элевен драться друг с другом. В прямом смысле бить друг другу морды в этом круге. Безжалостно и, наверное, обещая свободу, заставлял их махаться. И когда они входили в круг и начинали бой, происходили странные вещи. Они выбивали друг другу зубы, разбивали в мясо носы, вышибали глаза, ломали кости, челюсти. Но дрались. Дрались и даже не вскрикивали, как вот наш «кукольный» герой.
Неуместная подначка не вывела меня из раздумий. Я догадывался, к чему клонит элевен.
- Колоче, они дюбасили длюг длюга и ничего не чювстовали? - озвучила мою догадку Цольга.
Диамантэ осторожно поравнялся со мной.
- Именно, тьяц. Они избивали друг друга по приказу Нерхиара, но не чувствовали боли. Они видели перед собой окровавленную рожу соперника и желали уже поскорее покончить с этим, мечтая об обещанной свободе. А в итоге падали из-за потери крови и уж совершенно несовместимых с жизнью ран!
- «Жар битвы»! - подвёл итог я.
Диамантэ кивнул.
- Да! Ублюдок проклял своей этой иксилибрией этот круг. Он использовал адреналин, может, температуру тел, и ещё, может, хер знает что, исходящее от живых существ, от своих дерущихся соотечественников, чтобы применить в этом месте иксилибрию и… изменить к херам законы химии, физики, биологии. Внутри круга бедные мои братья и сёстры в безумном сучьем эксперименте переставали чувствовать боль. Иксилибрия извращала их чувства! И они погибали. А пидор этот ставил галочку в заметках и приказывал унести тела подальше. Цьяго́тти кре́ччо тиа́ль! Гнида, самого бы его рылом бы в этот песок закатать!