- Сука, но́сперэ! Жопа-то какая! Когда ж мы выберемся уже отсюда! Долбаный Нерхиар!
Мне уже чудилось, что автомат и мне… чудится. Но нет, он был там. Какие-то опять строчки, кнопки, текст, что-то явно нужно правильно выбрать.
- Надо идти к автомату, не хел тют лыпать глазами, - отдала команду Цольга. Не поспоришь!
Я взял на себя смелость пойти первым. Цольга взяла за руку элевен. Он напрягся всем телом, таращил глаза, вглядывался. Похоже, он применял стрегонерию в этот момент. Свои необычные способности.
Шаг внутрь этого круга я инстинктивно сделал с опаской, неуверенно. Что-то сдерживало меня, но нужно было взять себя в руки. Это был лишь страх. Страх перед неизведанным. Я вошёл в круг. Штурман и Диамантэ не отставали. Казалось бы, пройти до автомата — ну, шагов двадцать, однако когда каждый твой шаг может привести к чему-то необратимому, путь кажется бесконечным. Я ощущал себя словно на заминированном поле. Я не отрывал взор от…
Взор.
Я вдруг вспомнил рассказ Диамантэ. Нерхиар мучил в этом круге лишь простых элевен. Простых? Это означает, не наделённых даром? Как же иксилибрия, учитывая её ужасную природу и то, что она здесь уже столько лет, подействует на адепта стрегонерии? Тем более на такого как наш новый друг!
Цольга вскрикнула. Так я и думал! В мыслях барабанили воспоминания, тезисы о том, что стрегонерия в принципе изнуряет!
У Диамантэ закатились глаза. Он рухнул в центре круга! Я поспешил к нему и Цольге.
- Чё, сдох, что ли? - завопила Цольга, взволнованная и растерянная.
Я схватил Диамантэ, аккуратно опустив его голову на песок. Принялся щупать пульс. Пульс был незаметный, нитевидный, как говорят медики. Тут уж я ничего толком сказать не мог. У меня есть начальные основы оказания первой помощи, но передо мной не человек. Я боялся навредить.
- Ну чё с ним, блин?
- Это из-за того, что он применял стрегонерию, пытался разглядеть что-то своим этим «касанием». Я как чувствовал, что в круге этого делать не стоит.
- С чего ты взял всё это, Кюсок?
Хороший вопрос.
- Да не с чего, Цольга. Просто догадки. Беспочвенные.
Цольга фыркнула. Не знаю, что это означало.
- Давай отнесём его к ступеням. Это единственное, что мы сможем сделать!
- Блин, а воклюг никаких подсказок нетю?
Я улыбнулся, хотя переживал за эльфа сильно. Вдруг иксилибрия навсегда исказит в нём что-то из-за того, что он применял свои способности.
Кстати, правда! Ничего похожего на прошлую загадку с зеркалами. В смысле, никаких высказываний того же сан Клиеста нигде!
Ну да ладно. Нужно было тащить парня на выход. Я ума не мог приложить, как нам выводить его из этого состояния. Но всё же я потащил Диамантэ к ступеням.
Пару шлепков по лицу — вот всё, что я мог себе позволить. Прыснуть воды в лицо эльфа я не решился. Кто знает, какая тут она, вода эта. Элевен был без сознания, но дышал, и пульс крохотный пробивался у него. Однако, как вернуть его к нам, решений не было.
Один вывод мы сделали точно — на нас странная аномалия действует так же, как на простых элевен из рассказа Диамантэ. Если будем осторожно ступать, не ударяться, то останемся живы и невредимы. В сущности, действие иксилибрии в подвале не останавливает наши реакции в организме, а притупляет. Даже в центре. Но я где-то читал об особой чувствительности мозга. Если пробудем слишком долго в месте, где проклятая сила Нерхиара сконцентрирована, то можем пострадать. Потому надо идти быстрее.
«Проклятая сила», надо же! Я заговорил уже как Диамантэ и его тётя. Всё это должно иметь под собой научную основу, чудес не бывает, даже в необъяснимых явлениях. Я был в этом уверен. Как и в том, что изучить нам с Цольгой всё это никогда не дано, потому лучше просто миновать эту трудность.
- Ха! Чё я тюплю?!
Цольга, воодушевлённая и с хитрым прищуром, залезла во внутренний карман своей новенькой лётной куртки (которая немного запылилась и поистрепалась на рукавах) и достала…
О, нет! Я зажал нос, рот, сморщился и скуксился!
- Цольга, только не это!
- Это, нос кюлносый! Вот ювидишь!
- Я лучше пойду вперёд, к автомату!
Хцюза́г! Вот же мерзость! Никогда не забыть мне, как после битвы над Тахисаро и посадки на Кроулидс я лежал еле живой, раненный, а Цольга обработала мне рану этим мерзким веществом! Я думал тогда, она меня подожгла! Справедливости ради надо сказать, что лекарство её помогло!