Все эти фразы в мыслях, типа той пресловутой «оставить напоследок» сейчас были неуместны. Как и все эти мои подозрения.
Генгемета уже была под нами.
- Тётя, снимай нас, тьяц, отсюда!
У Диамантэ, как всегда, всё просто!
Как оказалось, так и есть.
Генгемета что-то ответила ему. В её фразе мелькнуло слово «стрегонерия».
Я вроде бы нащупал выступ.
- Щас, чья́тто, крыша поедет, она и так уже…
- Поехала, - закончил я за него.
- Сейчас вам помогут аквилары с моего самолёта, - донёсся голос матриарха снизу.
Ещё чуть-чуть, и я поставлю ногу твёрдо. Затем надо искать, за что зацепиться руками.
- Чвик и Клёк, но́сперэ тиа́ль, уже, наверное, на Оуцзуге, двадцатый раз наш алмаз делят!
Цольга разочарованно вздохнула.
- Ладно, Кюсок, полезай облатно!
Что?!!
Нога соскользнула. Диамантэ отпрянул. Кусочек черепицы выехал из-под его ноги. А тот, за который я держался, выехал ещё раньше!
Я вскрикнул. Начал пытаться ухватиться, ободрал пальцы, ударился ногой больно и рухнул вниз.
Рухнул и уже был готов переломиться оземь надвое.
Но почувствовал лишь странное ощущение. Ощущение мягкости, хотя подо мной ничего не было, лишь жёсткая земля внизу. Ощущение полёта. Медленного полёта, снижения!
- Вот ты, Кусок, криворукий-то, тьяц!
- Ага, а ёщё, блин, полез он, скалколаз хелов!
****
Я всё потирал ушибленное колено, когда мы мчались в стрегонерийском фургоне тем же путём, по которому до этого командир вёл преследование Клёка. Мы с Цольгой, Диамантэ и матриархом сидели в одном фургоне вместе с её солдатами и лётчиками. Одна из них, белокурая, курносая и невысокая эльфийка как раз и подхватила меня в последний момент, чем спасла мне жизнь или, минимум, моё здоровье. Благодарен ей без меры. Впрочем, теперь уж она на меня и не смотрела более.
В втором же фургончике сидела служба безопасности летуна, вооружённая винтовками. Они были явно недружелюбно настроены во главе с директором летуна-заповедника Марджентэ из-за того, что на исторических и опасных участках творится такой беспредел. Как-никак, на Марджентэ нынче пожаловал не только «куколка», но и квиззайи с гоблиншей. Даже два квиззайи! Собственно, присутствие второго — чьи перья были грязно-бежевого окраса — особым образом повлияло на всех сотрудников, и поимка его стала первостепенно важной.
Напишут ли газеты Элевентэля о вопиющем случае размещения какой-то полной бредятины внутри запретной и жуткой виллы «Сицилия»? Мне было интересно!
- Глава Марджентэ очень обеспокоен, - прервала мои размышления Генгемета речью на кайзершпрехе. - Он уже вызвал представителя Аквилата сюда. И разговаривал со мной резко, неподобающим образом. Говорил, что ему лично пришлось прибыть к вилле, это недопустимо и оскорбительно. Его, видите ли, не волнует, что здесь представитель могущественного дома Джанчизанлиэт. Его именно так проинформировали. Однако, как оказалось, он редко бывает в столице. И не очень разбирается в могущественных домах, хотя смеет, похоже, ставить себя выше них. Когда он узнал, кто я, спесь улетучилась.
Я посмотрел на её плащ. «X» на предплечье даже мне уже всё сказал обо всём. Об ужасе директора парящего острова-музея, осознавшего, с кем именно он разговаривает. Об извинениях, что он тотчас принялся произносить. А, быть может, что и просьбах, даже мольбах о том, дабы матриарх не доводила его неподобающее поведение до их ушей. Я сталкивался с таким. У нас… не совсем у нас, а в одной авиадивизии, к которой я как-то был прикомандирован для обмена опытом в войне на Мерзкой Диагонали, тоже один офицер случайно и весьма грубо не узнал полковника Кра́узера.
- Тем не менее мы не станем испытывать терпение, - продолжила Генгемета. - Этот летун — наше наследие, он повидал и так много раздоров. Мы здесь вторженцы, а не сотрудники администрации, по совести исполняющие свою работу. Я заверила администрацию, что после проведения захвата особо опасного преступника-квиззайи весь инцидент будет исчерпан, и я вместе со своими соратниками покину Марджентэ.