И тут он вновь обернулся. Подлец, думает, мы совсем идиоты! Я на этот раз отследил, куда он смотрит. На группу своих сородичей у левой стены зала!
- … чтобы вы меня тут прям и порвали, что ли?
- Куда ты оборачиваешься, а? - грозно прошипел я. Говорить приходилось тихо. Охрана уже хмуро посматривала в нашу сторону. - Ждёшь помощи от своих? За этим заманил нас?
Эльф посмотрел мне в глаза.
Торжество? Надменность? Высокомерие?
Нет, не это я увидел. Сожаление и усталость. Такое бывает во взгляде у того, кто искал много, но судьба не дала и шанса обрести хоть что-то.
- Валим его. Типа плохо емю и всё. А сами — на выход. Вдлюг нас юже пасют тют!
- «А вот излучение внутри не способен уловить ни один элевен, кроме…», - процитировал уже Диамантэ сам себя. - Кроме меня. И кроме неё.
Он указал в толпу. На делегацию Элевентэля. На женщину. Эльфийку, стоящую впереди, во главе группы элевен.
Она выглядела весьма экстравагантно, хотя я уже почти научился не удивляться облику «детей Пропасти», как иногда называют элевен в Цитадели. Одета она была строго, главным атрибутом была серая двубортная шинель, надетая нараспашку, насколько мне виделось с того места, где я стоял. Под шинелью, на манжетах которой я заметил необычные серебритовые узоры, а на предплечье — серебритовый символ «X», была то ли своеобразная форма офицера, то ли тоже что-то навроде разведкостюма. Сложно было различить в этом приглушённом свете в зале черты лица дамы, но она явно была среднего по нашим человеческим меркам возраста, хоть и была во многом отличным от человека живым существом. Во всяком случае, строгие скулы и острый подбородок могли ввести в некоторое заблуждение насчёт зрелости её возраста, да только, когда она обернулась к одному из своих коллег, я явственно увидел, что такое впечатление создаётся, глядя на её профиль. Анфас же сразу поведал мне главное — в её глазах, немного усталых и сосредоточенных, блестит опыт не одной прожитой человеческой жизни. Впрочем, светлые её глаза показались мне красивыми даже с моей этой неудобной наблюдательной позиции. Это впервые было ведь — я увидел женщину расы элевен зрелого возраста. Хотя истинно сказать, сколько ей зим минуло, я затруднился.
Мне, так любящему любоваться на прихорашивания Хиль... (стереть)
Мне, редко взглядом пропускавшему летним погожим деньком на Карлсшлихштра́ссе красивую даму, трудно было не приметить одну деталь в образе этой эльфийки. Её причёску. С этой её офицерской строгостью укладка её волос весьма и весьма контрастировала. Это были прилизанные, манерные кудри, витиеватые и приглаженные, «приутюженные», как я люблю говорить, по образу любимых причёсок светских дам Цитадели. Но при этом, при аккуратном зачёсе чёлки и этих коротких курчавых, прилаченных «локонах-струях», причёска была совсем не короткая. Спереди она блестела шиком современных укладок модниц Царства, а сзади по спине струилась ровными прядями. Этот симбиоз моды людей и элевен вот отчего-то мне очень запомнился. Может, ещё и потому, что цвет волос этой эльфийки был необычным. Бледно-пепельным.
И последняя черта, не укрывшаяся от моего взора — обруч. Серебритовый обруч, обхвативший лоб.
- Эта кьи́че, которую, мои новые прихреневшие друзья, тоже пригласил сюда мэр ван Гаррен, — одна из самых влиятельных баб в нашей стране. Можно сколько угодно говорить о богатстве дома Роза́льби (я буквально вздрогнул при упоминании), о влиянии на Аквила́т семьи Сарпаньэ́лли… Но власть этой дамочки, но́сперэ тиа́ль… Нет, её власть не безгранична. Она… как ураган! Эта икси́лья может не быть на слуху, она может казаться вообще не участвующей в делах Венциэ́льской элиты, может казаться отошедшей от соперничества могущественных домов. Тьяц, но она и её дом, влиятельный и жестокий даже в отношении своих представителей — это то, что всплывает в жизни Элевентэля очень громко. Ведь она — сама, собственной персоной глава дома, корни которого тянутся ещё ко временам становления монархии в нашей стране. До́ма, на герб которого не может смотреть без опаски сам Его Возвышенность Си́львиэль, да будет его правление мудрейшим из мудрых, тех, кто создал великую Венциэ́льскую нашу Республику и бо́на ару́ччо тиэ́ль миэ́ чиска́но кья́ццо эстро́де. Глава дома… хмм... Могущественного Дома, нажившего себе богатство на самом ценном для нас материале — на алмазах. До́ма, где лишь дважды рождались с необыкновенным стрегонерийским даром. Даром... Проклятьем! Тьяц! Её имя Генгеме́та. Руководитель отдела по борьбе с контрабандой и подделкой алмазов, специальный агент Диечи Аквилиэт Генгемета, матриарх дома… Джанчизанлиэт.