- Они хотят взять нас живьём! Командир! Мы… (не совсем мы в смысле меня, ну ладно) мы же учинили Хунте такое! Само собой, Джах спит и видит лично вздёрнуть нас на крыле своего огромного самолёта!
Я слышал, какой у него бомбардировщик!
Командир ответил не сразу.
- Чвикликс говорит: так-то оно так, стрелок. Да вот только, сдаётся мне, что они пока взяли нас в кольцо, а чё делать, не разберутся.
Я оторопел от такого.
- В смысле…
- Чвикликс говорит: я пытался связаться, подать сигнал Черепу, спросить, хер ли ему надо-то? Сражаемся или живьём брать будешь? Хотел узнать их намерения. А он молчит. Я, короче, думаю, что они сами не могут решить.
Я всмотрелся в прицел. Самолёты сновали тут и там. Мы где-то не так и далеко от «Ресторана Додзи», но многим севернее от него. Ближе к Запястью.
- Чвикликс говорит: короче, вон там летает «Тайфун» с красной эмблемой Хунты, яркой такой. Я думаю, это командир эскадрильи VC-1. У них вот как пить дать приказ нас ослабить, загнать в угол и заставить сдаться. А потом на Свалку сопроводить. И там понятно, чё с нами будет. Но тут подоспел откуда не возьмись Череп! Он сука своенравная, да и не хочет, видать, славу с пиратами, которых сам когда-то мочил, делить. Он тупо хочет сбить нас!
Да, такое возможно.
- Понял вас, командир. К сожалению, это никак не даёт нам ответ, как прорвать воздушное окружение и…
Раздались выстрелы.
12,7-мм турель вновь готова рвать в клочья пиратов. Но продержимся ли мы? Ведь Кеццлер, если версия командира верна, явно не станет с нами церемониться. Мы начнём — а он может закончить! Противостоять пяти или сколько их там сейчас «люфтерам», да ещё и осаждаемые коварными атаками «Тайфунов» - это для нас ничем хорошим не кончится.
Взрыв! Оглушил! Очень близко. «Грач» ушёл в очень непростой и резкий крен. Меня снесло прочь, но я удержался за пулемёт. Что это было?
Цольга сбила самолёт?
«Люфтер»! Он падал, охваченный пламенем и белым дымом! Кеццлер, он же Капитан Череп, лишился одной машины!
А вот следом за падающим пиратским «люфткригером»…
Следом за ним в моём прицеле пролетел самолёт, от которого у меня глаза на лоб полезли.
Но я сразу понял, чей он!
Тёмно-красный, сам острый и с остроконечными крыльями, покрытыми перьями, но такими жёсткими, что они не колыхались от ветра, а намертво приросли ко всем частям самолёта. К длинному корпусу, к крыльям, к сужающемуся хвосту, ближе на оконечности более тёмному, но всё такому же бордовому, точно вино. Хвост оканчивался твёрдым выступом, похожим на клык. Это был своего рода киль. А вместо кока винта у этого жуткого зверя торчал клюв, чёрный, как у командира. Вместо же ожидаемых перед этим клювом глаз была кабина, но и её закрывал тёмно-красный обтекаемый фонарь с хищно торчащими, острыми перьями.
Скорость этого самолёта меня поразила. И ещё больше, его манёвренность. Он менял углы, точно цены торговец на Барахолке! И при этом резко, но уходил в виражи, уходя от обстрела.
Эта была «Кокатрисс»!
Пираты активизировались.
Это наш шанс! Кольцо можно прорвать!
- Чвик…
Я услышал, как с нами пытаются связаться. Искажённый помехами голос что-то начал говорить, явно командиру. Всё тот же голос с собственными, никак не связанными с нашим приёмником помехами, скрипучий и исполненный такой ледяной, жестокой бездушности. Слова были на языке квиззайи сперва, а потом:
- Те-бе не уй-ти, «ку-кол-ка»! Я вы-ре-жу тво-ей кровь-ю но-вую «Ц» на сво-ём те-ле. Вы-со-ко-мер-ные лю-ди-шки, вы всег-да так гром-ко кри-чите о сво-ей си-ле. Пи-ра-ты, «ку-кол-ки». Е-щё гром-че и так слад-ко кри-чат ва-ши сущ-ности в каж-дом вос-хи-тетель-ном по-резе на мо-ей ко-же. Я хо-чу уже услы-шать твой так-ой отча-янный и виз-гливый крик, по-гло-тить его вмес-те с тво-ей жиз-нью, ко-гда бу-ду пи-сать тво-ю «Ц». И она бу-дет кри-чать в мо-их снах.
- Чвикликс говорит: Предки! Клёк, кончай сочинительства свои! Ты посмотри — вокруг Хунта! Пираты! Они враги нашей родины! На хер твои эти «Ц»!
Клёк прочирикал что-то сперва, затем отозвался так, чтобы и я понимал.
- Ах, Чвик. Те-бе ли го-во-рить о ро-дине? Она не-на-ви-дит те-бя. Как и ме-ня. Но я вы-резаю истин-ных вра-гов из бы-тия, оставля-я их кри-чать веч-но, а ты лишь кри-чишь и ни-когда не до-кри-чишься в уши со-ро-дичей, кото-рые про-должа-ют выреза-ть те-бя из бы-тия на-шей ро-дины.