Мы полностью спрятались, прижавшись к фюзеляжу, отползли ближе к хвосту. Хотя ноги наши заметить можно, подумалось мне.
- Чвикликс говорит: даже вон эти с крыш слезли. Уже на ВПП вышли. Скажи, Кусок, почему они такие тупые?
Я не совсем понял, в чём их тупость конкретно. Мы спрятались, и даже эти бандюги осознают, что не очень хорошо спрятались, ненадёжно. Пулемёт, положивший стольких их ребят, умолк. Штурмана, похоже, и не видно. Они идут вперёд, это же резонно. Они хотят завершить эту стычку.
И… завершить основательно!
Граната! У одного из них в руках граната с кольцом!
- Чвикликс спрашивает: нет, ну они правда так легко купились?
Да о чём же командир, ведь…
Дзынь! Я не слышал, но воображение само нарисовало. Чека выдернута рукой одного из гангстеров.
Очередь 12,7-мм просто чуть не заставила меня самого ринуться вперёд. Дракон просто буквально ожил! Яростный дождь белых осколков вырвался сверху. Со стрелковой позиции нашего штурмана-бомбардира!
В ответ прозвучали невнятные выстрелы «винниганов», ружей и… взрыв. Пятерых бандитов, шедших рядом с тем, который понадеялся в споре с хитрой Цольгой на гранату, осыпало осколками. А драконья кость вновь принялась скашивать противника, который теперь бежал назад, к укрытиям в суматохе.
Я засмеялся.
- Вот, о чём вы, командир!
- Чвикликс говорит: ну да, сука! Ну как, предки, как вот можно было поверить, что она бросила турель, ранена, патроны кончились!
Вот Цольга! И правда, наивные, глупые гангстеры! Разучились думать без приказов своего босса? Глупые и наивные. Как… я!
А Цольге, если она ещё и притворилась раненой ко всему прочему, надо награду театральную давать. Артистка!
- Чвикликс спрашивает: ты как, Кусок? Рука болит?
- Так точно командир, но кровь уже остановилась, похоже.
- Чвикликс говорит: ничё, держись. Штурман щас тебе её обработает хцюзагом.
- Э-э-э, да вы знаете, командир, уже не болит. Улучшения прямо на глазах!
Командир усмехнулся и ринулся к крылу. Ружьё в его руках тут же принялось поддерживать огонь турели «Грача». Никто из гангстеров не достигнет укрытия, я мог побиться об заклад. Они слишком смело, отчаянно и необдуманно близко подошли к нашему бомбардировщику. Слишком близко, чтобы успеть вернуться в старые трухлявые домишки быстрее пуль из драконьей кости.
Я попробовал пошевелить рукой. Уже лучше. Главное, чтобы ничего дрянного в рану не попало. Но промывать было пока нечем. Шевелить больно, но стихает, стихает.
Я спешно, чуть пригнувшись, побежал к командиру.
А громогласный металлический рёв 12,7-мм пулемёта стих, прогремел последний выстрел, эхом взмыв в оранжевые небеса. Казалось, он разнёсся по всем летунам и островам в округе. Да вот беда — на любом соседнем летуне или острове могут творится перестрелки и похлеще. В Пропасти пушки никогда не умолкают. Это только так кажется тем, кто живёт за прочными стенами многолюдных городов. А жизнь колоний — это постоянный вызов. Я уже не раз в этом убеждался, ещё убеждался я в этом, летая и стреляя над Мерзкой Диагональю.
Мы с командиром вышли из-за крыла. Он всё ещё держал наготове ружьё. Мы приближались к тому месту на ВПП, где пал последний наш противник. Оглянулись на позицию штурмана, но штурмана там уже не было. Она устремилась к нам. Не прошло и трёх секунд, а люк отворился, и Цольга уже быстро, насколько могла, к нам направлялась.
Так мы и выстроились втроём. Встали подле нашего бомбардировщика и всмотрелись в поле боя. Ветер гулял по взлётной полосе, усеянной разбитыми самолётами, трупами и пылью, смешавшейся с дымом и самим закатным светом солнца. В багряных тонах растворялась кровь, а домишки впереди постепенно застилало предсумеречное марево. Близилась буря и ночь.
И мы пошли по полосе в сторону города. Пошли искать эту хитрую перебежчицу де ла Морт. Она единственная, кто остался жив из всей банды. Проходя мимо подстреленных драконьей костью бандитов, я убедился ещё раз, что такие женщины в конечном счёте оказываются вот на таких островах. И то, постоянно идя на очередную сделку с совестью, такие, как она, отнюдь не часто остаются в статусе выживших.