Надежда осталась лишь на Джаха Чёрного Крюка.
В Пропасть такие надежды!
Бесконечный Юг лучше уж пусть и останется таким: безмятежным, далёким от нас и… бесконечным.
Солнце готовилось просыпаться. А небеса хмурились.
- Чвикликс говорит: вон туда.
Мы твёрдым, уверенным шагом пошли вперёд. Оружие держали уже в руках, наготове. Над нами навис освещённый огнями аэростат. Весьма не просто было посадить самолёт под ним. Он прочно соединялся с палубой — по сути, с авиакораблём. Нас ждал вход в рубку, на мостик… не знаю, как он тут называется. Вся структура палубы, всё — от строений под отсеки до самой зенитной артиллерии - было очень бесформенным, серым от бронесталита и чудовищно перекособоченным. Но для нас всё было просто. Впереди — башня, увенчанная ПВО и тяжёлыми пулемётами, способными бить по самолётам в небесах и… по самой палубе, так низко смотрели в тот момент их дула. Вход в башню — дверь. Над дверью… неоновый цилиндр.
Ни приветствия от фокусника, ни загадок, ни подсказок, ни цитат, ни предостережений. Полюццо был непривычно молчалив.
- Не юдивлюсь, если тют и ван Галлен, блин.
На палубе не было самолётов. Никаких, кроме «Грача». Мои мысли витали где-то ближе к Марджентэ. Я думал не о мэре Гранда. А о той, которая жаждет войны с Грагосом. Я искал в небесах взором среди силуэтов самолётов Хунты, среди этих «тайфунов» и «корсаров» большое «летающее крыло». Но и думалось мне, что вряд ли «Ларорети́джьо» полетит сюда, а, тем более, станет садиться на палубу «базы» Полюццо. Слишком опасно. Тут нужна хитрость.
Командир толкнул дверь. Мы вошли в башню следом.
Коридор. Узкий, обшитый пластинами. Он вёл строго вперёд.
Из коридора нас вывела дверь. Вывела в широкий отсек, можно сказать, зал. Ноги наши ступили на сталитовую террасу, огороженную перилами. От террасы вниз вели три ступени. Там, чуть ниже нас, я (как ни странно!) сперва увидел большую гидравлическую дверь, открывающуюся вентилем, а потом уже… углубление, ярко и торжественно оформленное красными занавесками… кулисами!
Кулисы были раздвинуты. В центре углубления, подсвеченного лампами, стоял фигурный постамент в виде изящно исполненного деревянного цилиндра. А на нём сверкал…
Алмаз!
Алмаз, тот самый!
«Спаситель Грагоса»!
Та вещь, которую мы едва успели разглядеть за всем этим блеском на презентации, тот самый самородок размером со снаряд грагосского танка, тот самый алмаз, что дерзко украл Великий Полюццо из-под носа у своего заклятого врага, мэра Дика ван Гаррена! Тот самый!
- О как, блин!
- Скиамо́на, тьяц!
- Чвикликс говорит: вот и награда, к которой шли.
Я не мог поверить! Полюццо продолжал молчать! Но вот он, алмаз! После всех этих путешествий, опасностей, ощущений, что кто-то идёт за тобой по пятам, наблюдает, ведёт и жаждет погубить, я испытывал странные чувства, глядя на блеск этой огромной драгоценности. Неужели ради него мы всё это прошли? И, что самое безумное, неужели за это Полюццо вот так и дарит нам его? Просто по-честному отдаёт?
Да нет! Куда там! Он же кто? Он — фокусник! И всё это не просто так! Отдаёт! Ха!
Но... в чём же фокус?
- Чвикликс говорит: следите в оба.
С этими словами командир направился к лестнице, к трём ступеням. Алмаз почти уже был в наших руках. И это пугало.
Что-то серое… серебритовое мелькнуло перед нами! Я встрепенулся и вскинул пистолет. Диамантэ отпрянул, Цольга сжала винтовку в руках.
Но было поздно. Командир застыл на том месте, где стоял.
На нас смотрели два дула. Одно — на меня, другое — на командира.
Два дула от сероромётов.
- Не двигаться, серту́льо тиа́ль!
Мы замерли.
- Оружие на землю, бросить и замереть, та́нтвэ джезе́ттэ!
Арбалет сполз с пальцев командира. Я отпустил «Аделаар», и он бухнулся на сталитовый пол. Последней об него стукнулась СВГ.