Нет!!! Чем? Чем же….
Приговор элевен прозвучал тихо.
- Прощай, мальчик.
ЧЕМ?
- А что на это скажет дож? - вдруг спросил я.
Ни мускула не дрогнуло.
Усмешка.
- А причём, циа́го, тут дож?..
И вот тут, вот в этот момент я вдруг увидел тень. Тень, пробежавшую по лицу, тень, отразившуюся в глазах.
Генгемета осеклась. Она… замерла. Напряжение совсем иного толку охватило её. Её феноменальная сосредоточенность… колыхнулась! Эти слова! Такие привычные для Джанчизанлиэт с рождения! Но в момент высшего проявления стрегонерии, в момент высшего расчёта всех сил, они... обрушили всё восприятие.
Ведь слова, что ДОЛЖНА была она произнести далее — это всегда творчество для Джанчизанлиэт. А расчёт всегда уступает там, где приходится выдумывать!
- … да будет сила духа его неприступна пред опас… опасностями и тациа́но ле́рвэ со́ннэ джане́ртэ вер… ве́рче…
Быстрым, стремительным движением командир ринулся вперёд. Он был готов ко всему, но его цель была схватить руку с направленным на него сереромётом.
В последний миг я схватил Цольгу и бросился на пол,
Раздались выстрелы!
Командир жёстко и крепко вцепился в руку эльфийки. Очередь, что должна была поразить его, взметнула его плащ. Я чуть не закричал и чуть не ринулся вперёд.
Командир заломил старухе руку. Она закричала. Я увидел, что сереритовые пули прорвали лишь полы чёрного пыльника.
Но выстрел был одновременным, как я и предполагал. Если командир со скоростью хищной птицы успел ринуться в правильном направлении, то выстрел, что предназначался мне, рухнувшему на пол, поразил…
Диамантэ.
Пули пронзили его живот. Видимо, из-за кривого выстрела. Я вскрикнул от ужаса и вскочил.
Командир повалил эльфийку на пол. Пистолеты элевен выпали из рук. Однако она уже не думала о боли. В глазах её, устремлённых вперёд, не пылала жажда власти и свершений дел госважности. В глазах её отразился ужас, страх и боль. Тогда командир отпустил её.
Диамантэ пошатнулся. Я ринулся ловить его, но опоздал. Он рухнул на пол. Кровь брызнула изо рта. Кровь сочилась из-под одежды. Пятно расползалось. Парень закряхтел, закашлял, глаза начали закатываться.
Цольга подскочила к нему, взяла за голову, стала поддерживать её.
А следом подскочила и его тётка.
- Пре́ччо неме́рлиэль серте́тти… - запричитала она. Из глаз хлынули слёзы.
Я смотрел на захлёбывающегося Диамантэ. Я растерялся и испугался.
- Чвикликс говорит: на «Грач» его, живее!
Командир не растерялся!
Мы бережно подняли парня и потащили его прочь из этого отсека. Цольга открыла нам дверь, пропустила нас, а затем побежала за нашим снаряжением. Генгемета поддерживала голову племянника. Я помогал нести его, двигаясь по левую его руку.
И ярость обуяла меня. Я стиснул зубы и воззрился на старуху.
- Че́стэль чиа́тто эску́чо се́ртэ… - бормотала она, боясь даже взглянуть на рану, хотя пролила в своей долгой жизни немало крови. Казалось, она вмиг постарела на сто лет. Уверенная холодная дама сменилась дряхлой, нервной старухой.
- Довольна? - прошипел я. Она подняла на меня глаза, полные слёз и отчаяния. - Довольна, старая ты дура! Что же ты льёшь слёзы, а? Давай, давай же, беги к своему алмазу, к своей «цели»!
Генгемету охватывала истерика. Элевен гиперэмоциональны. Старуха дрожала и лишь смотрела в мои глаза, на Диамантэ и вновь в мои глаза.
- Ты всегда привыкла, мерзавка, идти и получать то, к чему стремишься? Так вот, Генгемета из дома Джанчизанлиэт! Ты получила!
Миновали коридор. Впереди палуба.
Диамантэ закашлял кровью.
- Чвикликс говорит: осторожнее его несите. Взлететь бы только…
Генгемета напряжённо уставилась на командира.
- Нет! Не надо в ваш самолёт!
- Почемю это, блин? - не согласилась нагнавшая нас Цольга. Винтовка уже была на её плече, арбалет командира она пока оставила себе, а мне в кобуру спешно сунула «Аделаар».
А Генгемета встревоженно оглянулась.
На палубе, ближе к башне, в тени стоял перед «Грачом» неоткуда взявшийся летательный аппарат. «Летающее крыло»! Небольшое, двухместное, возможно. Его не было здесь, когда мы прилетели.