Коридор показался мне ещё длиннее, чем тогда, когда я шёл по нему медленно. Голова закружилась уже от пролетающих мимо меня стен, будто они сами куда-то стремились, а не я мимо них пробегал. Заветная дверь уже близко!
А-ах! Свежий утренний воздух! Ранний рассвет, первые лучики зари! Пробуждается мир, мой мир. Это было так великолепно ощутить. И дело не в том, что я наконец выбежал прочь из того мерзкого, пугающего отсека с мостиком над бездной. Дело было в том, что я наконец ощутил, что всё кончено! Никаких больше версий, слот-машин, игральных автоматов, тревоги за себя и за друзей по поводу того, кто под нас копал и т.д.. Никаких больше мерзких преступников, безумных эльфов и их тайн! Никаких загадок, табличек, никакой Игры!
Игра окончена.
Осталось… выбраться с блимпца.
Раздался взрыв! Где-то у кормы!
Авиачудовище зумзацх резко повело, потом накренило.
Я-то уже начал продумывать, как подать сигнал, смогут ли меня увидеть ребята, успеет ли «Грач» сесть на эту широкую палубу, пока что-нибудь не началось?
И оно началось! Началось слишком рано!
Ещё один взрыв. И вдруг загудели, заревели двигатели! Блимпц взял полный вперёд.
И этот «полный вперёд» стремительно превращался в «стремительный вперёд»!
Дирижабль несло. Я едва удержался на ногах, меня начало сносить. Я ринулся что было сил к перилам. Часть корабля вокруг башни, рубки, вокруг строений была огорожена ржавыми перилами. Меня несло прочь от них, но скорость, в то же время, отталкивала назад, потому падение со взлётной палубы меня не пугало. Пугало то, что так меня уже скоро снесёт к самой корме, а потом и с неё прочь!
Ещё один толчок. Взрыв ли это был, я не разобрал. Но вот далее…
Огонь вырвался из центра палубы! Взрыв сотряс дирижабль прямо в самом его сердце.
Нет! Как же быть? Куда же садиться «Грачу»!
Об этом я только и успел подумать. Стремительно летящий блимпц накренило на правый борт. Меня отнесло в соответствующую сторону. Я ударился о перила и… проломил их!
С криком я вылетел прочь! В свободный, самый страшный полёт! Всё, что я успел увидеть перед началом падения, это осыпающиеся перила и то, что центральный взрыв пробил аэростат. Блимпц кренило, его двигатели дымили, палуба горела. Полотно аэростата постепенно охватывал огонь. Огромная, грохочущая и ревущая «база» Полюццо разваливалась на куски и падала. Неумолимо и неуклонно.
И я падал.
С трудом вспоминаю этот момент! Самый страшный полёт, это правда. Ощутить его - значит переродиться в какой-то мере. Кажется, что ты ещё что-то можешь сделать. Судорожно вспоминаешь всё, что только можно. Ищешь выход. В глазах темнеет. Руки словно выворачивает ветер. А в глазах отражается сама Пропасть!
Все мои мысли были о «Граче». Они застыли сперва на одном — на осознании того, что мой пикирующий бомбардировщик уже не прилетит за мной. Это было горько, рвало отчаянием саму душу. Но в один удивительный миг всё это сменилось светом. Радостью внутри. Радостью за то, что в судьбе был этот самолёт, его штурман и его командир. Радостью оттого, что именно на «Граче» я смог стать собой.
В тот миг я не сказал родному «Грачу» «прощай». В тот миг я просто сказал ему «спасибо»!
И больно ударился обо что-то!
Сперва подумал, что куда-то упал! Но потом… я понял, что лечу!
Я не мог в это поверить! Ветер бил в глаза, чуть ли не срывал с меня рубаху. Руки мои крепко уцепились за что-то. На фоне моего полёта стремительно падал, объятый пламенем, точно звезда, дирижабль. К месту этого крушения уже летело множество самолётов. Ранее утро озарилось светом, огнём и взорвалось рёвом множества моторов!
А я летел!
Я не мог поверить!
«Грач» спас меня! Словно штурман и командир услышали мой крик, сами мои мысли! Мой родной самолёт ловко спикировал и подхватил меня. Вопреки всему он пришёл! И сейчас я летел на его…
Это было невозможно! Сознание встретилось в голове с осознанием, и разум очистился от эйфории. О чём я говорю? «Грач» меня подхватил? Это невозможно. Если бы он даже попытался, подгадал, то я бы сломал себе об его фюзеляж все кости на такой-то скорости, а потом вообще бы сполз прочь, в новый полёт.