- В конце всех этих загадок, когда всё и, возможно, все, кроме нас с вами, будут позади… в центре этого треугольника появится тот, кто устроил эту Игру. И будет ждать нас.
Диамантэ смотрел на табличку и на список. Цольга тоже. Командир же заглянул мне в глаза.
- Чвикликс говорит: и если он нас так ждёт и, как ты говоришь, ведёт в этой пидарской Игре, чтобы встретиться с нами, именно с нами в финале, значит, это кто-то, кого мы очень даже обидели.
Я тоже вперил взгляд свой в табличку. Название следующего пункта для нашего посещения мне ни о чём не говорило. Я даже не помнил, где это на карте. Но этот летун или остров значился в списке Цвенхов.
- Встретиться с нами… - проговорил я мысли вслух. - С нами в финале. Ох… с нами. Нет. Среди названных ван Гарреном прозвучало не «команда «Грача». Прозвучало «Кусок Говна». Так что не с… нами. Скорее…
- С тобой, - договорил за меня Диамантэ .
А я всё смотрел на это название на табличке. Не знаю, что это.
«Наутил».
Конец записи.
Открытка с Монротек S6M "Зен"
Снова вечер алеет вдали.
25, Глюсс, 940 г.
Борт «Грач».
Бортовой журнал экипажа.
Снова вечер алеет вдали.
Иногда, когда я вглядываюсь в эту тень, мне начинает казаться, что она меняется. Светлеет? Темнеет? Куда темнее-то? Но она будто тешит меня тем, что когда-нибудь она отступит, испарится. И в этот момент я вдруг понимаю, что мы научились жить с не-материей. Жить с мыслями, что она никуда не исчезнет, всегда будет такой. Это даром ещё, что она застыла, не расширяется. И мы смотрим на неё, точно в зеркало без отражения. Интересно, а исчезни эта тень мира в одночасье, какое отражение мы увидели бы тогда? И своё ли? Мы бы увидели его или кто-то совсем уже др…
- Чвикликс говорит: проверка связи, радист.
- Есть проверка, командир.
- Чвикликс говорит: проверь с ушастым хануриком тоже, вроде он всё ещё с нами.
Я принялся работать со своим таким уже родным радиооборудованием.
- Диамантэ, приём. Ты с нами?
- Но́сперэ тиа́ль! Да уже мечтаю вас не встречать за тем столом на Крофтхофе, пья́це сакраме́лья э́нвель!
Проверка связи прошла успешно.
Меня мучили мысли. Их хотелось высказать именно сейчас, когда всё настроено и на внутреннюю, и на внешнюю волну. И ребятам, и эльфу.
- Мы не должны быть ведомыми…
Вырвались вслух мысли у меня.
- Чвикликс спрашивает: чё?
- Чё, блин?
Я откашлялся.
- Командир, Цольга, Диамантэ. Я предположил, что мы встретимся в финале. С Полюццо или с кем-то ещё, кто стоит за ним. Но… мы не должны быть ведомыми, слепо идти к нему. Мы… должны решать эти загадки и искать выход, как нам самим заставить врага занервничать, заставить его ошибиться, затянуть его вдруг в свою маленькую Игру!
- О да, блин! Именно, Кюсок!
- Просто, если мы пойдём по тому пути, который указывает нам Полюццо, мы в финале, может, и придём к нему, но…
- Но, блин, только за тем, чтобы сгинють. Сечёшь, стлелок-Кюсок! Мы должны плидти к немю сами и так, чтобы не мы стояли ю него на мюшке, а чтобы наши пюшки смотлели емю в ложю!
- Чвикликс говорит: дело говоришь, Кусок. Ищем все возможность насрать Полюццо и нанести ему удар в спину. Используем всё, чтобы его самого на крючок цапануть!
Я был счастлив, что ребята поняли меня. Эх, «Грач»! Казалось бы, меня так не понимали в моём звене даже, где я был командиром, как на этом бомбардировщике!
Диамантэ, в свою очередь, теперь откашлялся.
- Кстати, о потенциальном том, кто, сонеми́о, может стоять за… ну, не за Полюццо, а за этим, как его… за ван Гарреном.
Мы все обратились в слух. Диамантэ вдруг коснулся чего-то абсолютно неожиданного.