- В котолом все мечтают о театле поключе, да-да, мы поняли, блин.
Диамантэ опустил взор.
- И я мечтал, но́сперэ ти́аль. Мечтал, что здесь я найду свой путь, призвание. Молодой артист, дом которого, ха, сука, и не слышал о том, что искусство бывает не за алмазы и золотис. Меня отправили в академию, ля-ля-ля, я свалил из неё, опозорил тётку. Все смеялись, типа «куда мне до «Ласкаллы», «у меня нету таланта»! Я просил эту суку дать мне взаймы на поступление, а она упёрлась, шлюха старая, тьяц! И я нашёл своё творческое спасение здесь. Здесь я нашёл сцену, живую публику, аплодисменты, интерес к моему таланту, возможность выразить себя, возможность высказаться и… встретил Чиччоли́ну. Свою первую любовь.
- О-о-о… Наконец-то, хоть что-то интелесное. Я сейчас ласплывюсь тют! И чё?
Диамантэ улыбнулся, глядя в светлые, нежные воспоминания.
- Мы парили в облаках безо всяких «летающих крыльев». Мы любили друг друга, казалось бы, как не могут любить все влюблённые вместе взятые в Пропасти. Она писала мои портреты, я писал о ней стихи, воспевал её со сцены. Она преклонялась перед моим талантом. Я — перед красотой её полотен и красотой её тела. Ах… Эти локоны, цвета полуночи, эти очи, точно горящие звёзды на утреннем небосклоне, эта улыбка… Словно одна эта улыбка, словно одно появление этой девушки зажигало огни сцены «Верченеллы», окрашивало весь летун в краски счастья и весь мир для меня становился иным. Уже и не Пропастью будто…
- Ох, как всё это сладко-то и ломантично! Ню, ты её хоть палю лаз-то тлахнюл, блин?
Диамантэ усмехнулся. Как-то грустно.
- «Тлахнюл». И не раз…
- Что же стало с вашей любовью? - спросил я, хотя это как-то вырвалось, я стеснялся задать этот вопрос. Просто глядя в грустные глаза этого парня...
- Эх… Чиччоли́на ди Сарпаньэлли. Этим всё сказано, мой «кукольный» боевой товарищ. Мы думали, что будем танцевать обнажёнными у костра под звёздами вечно, но жизнь напомнила, что мы живём в мире Небесной войны. Люче́ккиэт, глава отдела разработки тактико-авиационных стратегий, затребовала мою Чиччо домой под угрозой отлучения от наследства. Любимая не смогла сделать выбор в пользу свободы, в пользу раздолбайства и… раздолбая. Палитра и кисть сменились на чертёжные инструменты, умение видеть несуществующие краски сменилось более «полезным» для могущественного дома высчитыванием углов отклонения и разработкой схем и чертежей. С тех пор я не видел мою воздушную Чиччо. Последнее, что я слышал: она работает где-то в колониях на северо-востоке, работает с лётчиками-испытателями в крупнейшем конструкторском бюро дома Сарпаньэлли.
Мне было так жалко Диамантэ. Возможно, я увидел в его истории капельку своей.
Памятка: «ди» перед упоминанием могущественного дома. Я впервые такое услышал. Это «из»? Принадлежность? (выяснить у Диамантэ).
Элевен вздохнул.
- Моё сердце осталось здесь навсегда. Со всеми мечтами о сцене, о свободе, о «Ласкалле». С радостью и счастьем, звонким смехом любимой и со всей этой теплотой, подаренной мне «Верченеллой».
Мне было интересно, выступает ли Диамантэ на этой сцене ныне? Хоть изредка? Но по его взгляду… Да уж. Домино, угоны и обман — вот «сюжетные ходы» его нынешней «пьесы». Кто виноват в этом? Тётя, которая явно не жалует с тех пор Марджентэ как таковой? Чиччолина, выбравшая серость будней, но уверенность в завтрашнем дне взамен счастью в неизвестности? Или сам Диамантэ, который сдался и пошёл совсем по чуждому ему пути?
Но…
Меня должно было волновать другое! Где же Полюццо уготовил нам очередное своё испытание? Я так надеялся, что не на этой замечательной сцене.
- Ладно, но́сперэ, пошли отсюда. Тётя уже, небось, подняла вой на весь Диечи, куда это её племянничек сдристнул опять.
Я почему-то старался не смотреть в глаза Диамантэ, когда мы уходили. Он всё оборачивался. Смотрел на частичку своего счастья в той чаще. Счастья, что больше никогда не повторится.
Командиру.
Я так и не пришёл к выводу, зачем мной в бортжурнал от 26 глюсса 940 года был записан этот не относящийся к заданию рассказ эльфа о его юности, первой любви и об этом театре свободных и несогласных. Возможно, мной преследовались попытки большего понимания нашего нового временного союзника, возможно целью был дальнейший анализ психологического портрета определённых представителей общества Элевентэля. Прошу разрешения оставить этот отрывок в бортжурнале.