Но это лишь Штат, накачанная окситоцином, видела так. Реальность оказалась куда проще. Вик был молодым парнем, знающим о жизни ровно столько же, сколько и она! Он не был мудрее, взрослее или сильнее. Лишь четче попадал кулаками в лица, но внутренне… Штат была куда сильнее него. Слушая мерный стук колес поезда, она это осознала.
Понимание сути сковало холодом мозг. Штат постигла простую, важную истину: он ей не был нужен. Она выдохнула, за секунду построив воображаемый мир, где они вместе и новый статус их отношений ничего не рушит. И в этой конечной точке Штат не хотела быть с Виком. Дружить с ним – хоть до окончания жизни, но как мужчина… он ее на самом деле не привлекал.
Флер загадочности, ее тяга к человеческому теплу, романтике и Виктор в качестве запретного плода создали искаженный микс, похожий на влюбленность. И Штат думала только об этом. О том, что не может его получить, о том, что предает собственные принципы, о том, что это никогда не случится. И не примеряла фантазии на реальность.
А в реальности, если бы прямо сейчас, в электричке, Вик сказал, что безумно в нее влюблен и хочет быть вместе… Штат бы замешкалась и отказалась. Потому что она не хотела отношений с Виком. Она просто хотела отношений. Но не с ним. И никогда этого не захочет.
Потому что в нем всегда будут бесценные качества, идеальные для друга, но неприемлемые для объекта влюбленности. Харизмой очароваться легко, базовое чувство защищенности принять за комфорт, а помощь – за заботу. Но это не было тем, чего она хотела от отношений.
Штат не могла перечислить те качества, которые желала видеть в парне рядом с собой, но метод от противного всегда помогал. И Вик не был тем, кто ей нужен. Штат засосала сама идея влюбленности.
Чувства не подводили: на месте влюбленной в него девушки Штат было бы мерзко и обидно услышать слова Вика. Использовать ее для расставания? Какой трус так поступает? И, господи, поступал так до сих пор? Это же она выпроваживала девчонок с кухни по утрам. Потому что не лезла за словом в карман, потому что вставала раньше и была трезвее друга после опохмела «Дошираком».
И, вспоминая это, Штат понимала, что не хочет быть с таким человеком.
Но сейчас…
Она выкинула вместе с шелухой от семечек это чувство в окно, заставив раствориться в горючих выхлопах поезда, и как подругу… ее веселило предложение Вика. И как подругу ее совершенно не напрягало выгонять пассий парня по утрам. Потому что большего от него ей не было нужно.
На лице расползлась улыбка. Влюбленность оказалась лишь временной игрой гормонов. Блажь прошла. Все в порядке. Виктор рядом с ней снова был другом, с которым они соревновались в громкости отрыжки. Она хотела его расцеловать за трусость и идиотскую идею чужими руками расстаться с Настей.
Но пусть так. Так даже лучше. Она говорила на тусовке Есении, первой, кто остался на завтрак после ночи с Виком, что видела его в таких состояниях, которые не позволят иначе взглянуть на друга. Но Штат ошибалась. Дело было не в постыдных, смешных действиях на вечеринке.
По-настоящему отталкивающими люди могут быть только изнутри. И Штат была чертовски благодарна Вику за то, что одним предложением тот доказал ей: как друг – он идеален. Но все остальное, даже в идеальном мире с гарантией «долго и счастливо», Штат просто не нужно.
А значит, она свободна. У нее есть друзья, прекрасная жизнь, и она разобралась со своими чувствами. Даже смешно.
– Конечно помогу! – чересчур радостно отреагировала Штат, выныривая из прострации. Вик удивился. – Черт, это будет весело, почему мы раньше до этого не додумались! А я ведь круто играла в школьных спектаклях, надо будет вспомнить, что читала про драму у Станиславского.
Виктор рассмеялся и, видя энтузиазм подруги, тоже им заразился. Оставшуюся дорогу они обсуждали детали коварного плана, с лица Штат не сходила сумасшедшая улыбка.
– Вашу гуку. – Вик протянул ей ладонь на перроне, будто в романе «Гордость и предубеждение».
Штат улыбнулась, понимая, что чувства уже не вернутся. Перед ней – лишь ее болван-друг, с которым она ввязывается в драки. И сегодня она должна порвать с его девушкой.
Все идеально.
– Ну и сволочь же вы, мистер Дарси. Никогда не меняйтесь, пожалуйста.
Глава 9. Вклад в хаос
Сентябрь в Питере радовал поздним бабьим летом. Оно, махнув цветастой юбкой, цыганкой танцевало в вечерних сумерках.
Пахло шашлыком. Штат жадно вгрызалась в мясо на шампуре, капая жиром на джинсы. Виктор курил в приоткрытое окно. Шашлычная на отшибе спального района была единственной в городе, где плевали на закон о курении. Местечко было паршивым, но атмосферным – все, что так нравилось личностям с криминальным налетом на зубах. Не то что пафосные рестораны. Вик поморщился: сегодня уже нанюхался запаха белых роз.