За поясом терла кожу телескопическая дубинка. Уже использованная. Сегодня.
Виктор поднял глаза на Штат. Поморщился, видя счастливое лицо девчонки. Губа у блондинки была разбита, костяшки на правой руке вспухли и покраснели. Он еле оторвал ее от противника. Штат с каждым разом все больше сносило крышу.
Остальные пошли по домам после стычки. Упертые мажоры – одни из последователей, называвших себя Драконами, – отчаянно не хотели сдаваться: перетекали с одной вечеринки на другую, думая, что Якудзам никто не сообщит. Но им сообщали. Виктор понимал, что скоро придется разговаривать. Серьезно и буквально: в драках преимущество можно было выиграть лишь временно.
Штат улыбнулась, ногтем выковыривая из зубов мясо. Виктор хохотнул. Не учитывая последствий драки, сложно было поверить, что непосредственная блондинка напротив – отбитая на всю голову участница банды.
Виктор закатил глаза: даже в мыслях определять компанию так не хотелось. Но их все чаще со стороны называли именно так, пора было с этим считаться.
Штат шумно отхлебнула «Спрайт» из бутылки. Здесь никто на них не обращал внимания, этим место и привлекало. Хозяин и посетители из Средней Азии занимались своими делами: смирились с вечно потрепанными постоянными клиентами, заходившими под ночь.
Вик выдохнул в щель приоткрытого окна дым, развалился на диванчике, снова посмотрел на Штат.
Что-то в последнее время заставляло смотреть на нее чаще. Он не знал что. Может, то, что она сама стала смотреть на него иначе. Искра веселья, снисхождения, активного удовольствия от слова «бро» в ее глазах задевала. Нечто неосмысленное, эфемерное с недавнего времени сопровождало ее образ. Легкое, неуловимое, куда более непринужденное, чем раньше.
Аура пофигизма притягивала взгляд.
Он признавался себе, что она на самом деле ему нравилась. Как друг, конечно, но все же: беснующееся Черное море в радужках, брови вразлет, полные губы, ровный нос, вихрастые, выжженные светлой краской волосы. Она вполне могла пойти в актрисы, но всю картину портили характер и все из него вытекающее: презрительные ужимки, кривая, высокомерная улыбка, сучий прищур и понимание мира в глазах.
А она не осознавала этого. Хитро смотрела на окружающих, вертела в руках перочинный ножик и удивлялась вниманию.
– Че пялишься? Зрачки отращивать умеешь заново? – усмехнулась блондинка из-под капюшона, подняла на парня взгляд.
Вик покачал головой.
– Задумался… я… – Оба обернулись на шум: сквозь мутные окна шашлычной была видна приближающаяся толпа.
Штат вытерла руки салфеткой, подобралась на месте, не зная, чего ожидать. Вик поднялся и встал у стены за спиной подруги. Те, кого они сегодня пошлепали по попке, рассердились и привели друзей?
Тело сковал холод, каждая мышца напряглась, затвердела, готовая сжаться и растянуться в нужный момент. В воздухе запахло свежестью, Штат обрадовалась, что дорожку оставила на десерт – сознание было чистым. Гул с улицы нарастал.
Налет не был прицельным – толпа молодых парней и мужчин постарше ввалилась в шашлычную, громя на своем пути все: с ноги выломали дверь, толкнули сидящего у входа посетителя в стену, накинулись на повара и женщину, нарезавшую салат.
Все произошло быстро. Штат не успела вскочить с места – как нефть, разъяренные люди заполнили маленькое пространство шашлычной. Ломали стулья, выкидывали их в окна. Блондинка пригнулась, уклоняясь от летящих во все стороны осколков. Толпа была злой, но на кого – непонятно.
Двое ткнули сидящих за соседним столом лицами в тарелки, ударили несколько раз под ребра. С начала налета прошло не больше пяти секунд – разрушения были стремительными. Светловолосый бритый парнишка в два шага оказался у столика Штат – отходить было некуда.
Он поднял ее за грудки вверх, встряхнул так, что у девчонки зубы клацнули. Капюшон спал, по плечам рассыпались светлые волосы. Он недоуменно охнул.
– Девчонка?
Штат воспользовалась замешательством: со всей силы ударила коленом в пах, добавила им же в грудь, когда парень оседал от боли. Дубинка легла в руку как влитая, взмахом раскрылась и тут же обрушилась на корпус парня слева, Штат ударила его по почкам и добила лежащего двумя ударами тяжелых ботинок в живот.
Перед глазами мелькали красные точки замешательства: она не успела разозлиться, действовала на инстинктах.