Первые лучи солнца пробирались в комнату, отражались зайчиками от длинной очереди бутылок у плиты. Пахло перегаром и табаком.
– Ее слова были провокационно грубы, – гордо вздернула подбородок Штат.
– Тебя за задницу английская… глава Англии укусила? – Он улыбнулся, хватая из рук блондинки самодельную «отвертку».
Отпил глоток не поморщившись.
– Очень смешно, – фыркнула Штат, – я сама кого хочешь за задницу укушу.
Ребята захихикали, совершенно не сомневаясь в сказанных Штат словах. Начали перебрасываться шутками, продолжая ленивый завтрак.
– Передай крекеры, – развалившись на столе, обратилась блондинка к Эдику.
– Сама не дотянешься?
Штат издала нечленораздельный стон усталости.
– Мне лень, – рапортовала она. – Кидай, я поймаю.
Тот недоверчиво посмотрел на блондинку, пожал плечами и кинул в нее крекер, который она ловко поймала ртом на лету.
– Ты и правда как ласточка, – заметил Виктор.
Вялотекущие разговоры и смешки продолжались в течение получаса: не выветрившийся из крови спирт и лишь пара часов сна делали посиделки на кухне особенно чарующими. Будто в целом мире, кроме их квартета, не было никого.
Люди бледными призраками шатались по квартире, на кухню мало кто заходил, слыша разговоры компании. Кто заходил – быстро жалел об этом, напарываясь на колкие взгляды заседающих.
– Кстати, об укусах, – прервала очередной взрыв гогота Соня. – Отчим рассказывал, что где-то в Европе есть ресторан, где подают человеческое мясо. Понятно, что это неофициально, но на самом деле сумасшествие!
– Узнать бы, где этот ресторан… – протянул Эдик, снова вызывая смешки за столом.
– А я читала, что после поедания человечины человек сходит с ума и в мозгу какие-то процессы необратимые происходят. В общем, долбанутыми становятся, – задумчиво протянула Штат.
Виктор хмыкнул и поднял бутылку с «отверткой».
– Значит, нам нечего бояться, – засмеялся парень, заставляя друзей поднять кружки с алкогольными напитками. – За каннибализм!
– За каннибализм!
– За каннибализм!
– Доброе утро. – Тост прервала милой улыбкой вошедшая девушка. Тонкокостная, почти прозрачная, с оленьими глазами и маленьким ротиком, она обняла руками с вереницами татуировок Вика за плечи, поцеловала в висок. – Кофе есть?
Ребята молчали, в упор уставившись на девчонку в футболке Виктора. Кажется, на ней не было даже трусиков. Но та в полусонном состоянии не обратила внимания на бойкот, начала варить себе кофе.
– Лера? – беззвучно спросила Штат Виктора.
– Ксюша, – также одними губами ответил парень.
Вик откинулся на стуле, сложил руки на груди, разрезал игривой улыбкой напряжение в комнате. Молчал. Встретился взглядом со Штат. В этот момент она увидела, как смятение друга превратилось в решительность. Он улыбнулся шире. С интересом наблюдал за событиями, как зритель. Как критик.
Штат переглянулась с Соней и Эдиком. Те ответили ей вопросительной растерянностью.
На краю сознания пробежала мысль, которую Штат по случайности удалось схватить за хвост в похмельном полубреду. Вик смотрел прямо на нее. Внимательно, с легкой, почти садистской улыбкой. Штат поняла, чего он хотел.
Возмущение поднялось по трахее и стихло. Друг подавлял ее своим состоянием. Почти подчинял.
Он хотел, чтобы она это сделала. Как в прошлый раз. Чтобы Штат выпроводила его пассию.
Только на прошлой неделе это вышло случайно: ночная гостья за завтраком сделала снисходительное замечание по поводу обкусанных ногтей Штат, и та не стала сдерживаться. Не стесняясь в выражениях, выгнала девчонку из квартиры еще до того, как Вик успел что-то сказать.
Но сейчас он без слов просил ее сделать это специально. Приказывал.
Все существо Штат в обиде запротестовало, но Вик улыбался, серые глаза оставались серьезными, и она выглядела бы истеричкой, если бы в ответ на безмолвную просьбу кинулась на друга с претензиями. Он это понимал. Штат видела это в его взгляде.
Виктор брал ее на слабо́, давя на исключительность. «Я прошу именно тебя, – слышала она в своей голове. – Это не унизительно, это – честь».
Пульс застучал в глотке, тревога волной прокатилась по телу. Штат выдохнула. Она и правда в этом хороша. И в прошлый раз все вышло удачно.
Это не была искусная манипуляция. Он проверял границы. Проверял, может ли такое себе позволить, может ли так влиять на людей.
Штат за мгновение представила, как встает в один ряд с его одноразовыми девчонками. Без имен, ярких характеристик и следа в его сердце. Она либо с ним, либо против него. А друзей надо поддерживать: Штат дорожила их пониманием. И сдалась.