Когда он отдельно поблагодарил мою маму, у нее на глаза навернулись слезы. Она украдкой смахнула их пальцем в перчатке, а с лица не сходила растроганная улыбка. Мама никому не хотела показывать свои чувства. Потом мы все пили шампанское и игристый сидр, провозглашая тосты за новую конюшню.
Я была готова расслабиться и наслаждаться жизнью, болтала с гостями и совершенно выбросила из головы Аарона Дули.
Пока не появился дядя Аарона, Мартин.
И тогда наш счастливый день обернулся кошмаром.
4
Я увидела Мартина Дули через несколько минут после того, как все уселись в машины и разъехались по домам. Отец остался в конторе, чтобы оформить несколько документов от мистера Клейнера из банка.
Дожидаясь, пока папа развяжется с делами, я решила побродить по конюшне. Сладкий запах сена наполнял меня радостью, и я уже представляла, как все денники вскоре будут заняты лошадьми.
Услышав перестук сапог по утоптанному снегу, я выглянула в окно и увидела, что к конюшне шествует Мартин Дули, сжимая кулаки в лиловых перчатках.
Я затаила дыхание. Он-то что здесь забыл?
Мартин Дули не отличается ни ростом, ни статью, однако впечатление производит внушительное. Это трудно объяснить: с виду-то он – ну ни кожи ни рожи. Серые птичьи глазки, нос вздернутый, губы мучнисто-бледные, да и все лицо такое же. Ему около сорока, но колючий ежик волос у него на голове абсолютно седой, отчего она напоминает мне щетку-расческу.
Я никогда не видела, чтобы он улыбался.
Папа сказал как-то, что мистер Дули очень похож на акулу. Всегда действует без оглядки. Стиснет зубы и прет напролом.
Он заказывает в Нью-Йорке дорогущие костюмы и широкие галстуки кричащих тонов, которые ему совсем не к лицу. А еще он с ног до головы поливается одеколоном, из-за чего от него постоянно лимоном пахнет.
Из окна конюшни я разглядела его длинное черное пальто с меховым воротником и начищенные до блеска черные сапоги; он топал по снегу к папиной конторе. Сперва я решила отсидеться в теплой и безопасной конюшне, но любопытство взяло свое, и я подкралась к двери, где можно было подслушивать разговор.
В двери было окошко, расписанное морозным узором. Я остановилась чуть поодаль, опасаясь, что меня заметят. Сквозь затуманенное стекло я видела размытую фигуру отца. Он быстро поднялся из-за стола.
– Мартин? Какими судьбами? – не сумел он скрыть удивления.
Мартин пересек комнату, половицы под его сапожищами жалобно поскрипывали.
– Сдается мне, что ты забыл кое-кого пригласить, Анжело, – промолвил он.
Голос у него низкий, но говорит он всегда тихо, будто сдерживаясь. Его родители приехали из Ирландии, вот он и подпускает нарочно толику ирландского акцента. Папа говорил, что он делает это специально – думает, что это придает ему обаяния.
– Слушай, я удивляюсь… – начал отец.
– А уж я-то как удивляюсь, тебе ли не знать, – перебил Мартин. – Я, Анжело, ждал благодарности, а получил предательство.
Отец растерялся.
– Предательство? Это слишком сурово сказано, Мартин. Я в жизни никого не предавал, а уж тебя тем более. Если речь о конюшне, я… я это с тобой обговаривал и…
– И мы пришли к тому, что вся твоя затея – дохлый номер, – хмыкнул Мартин. – Опрометчивость, я бы даже сказал.
Я стиснула кулаки. Мне хотелось завопить. Я затаила дыхание, чтобы не выдать себя ни звуком.
Даже через дверь я могла чувствовать повисшее в комнате напряжение. Искаженный замерзшим стеклом силуэт Мартина Дули оперся руками о стол, приближая лицо к лицу моего отца, словно бросал ему вызов.
– Анжело, неужели ты действительно считал, что я могу это допустить?
Отец с мгновение помолчал.
– Да уж придется, – отрезал он наконец. Папа умеет быть твердым, когда захочет.
– Придется, значит? – невесело усмехнулся Мартин. – Да твоя эта конюшня года не продержится. Это не прогноз. Это факт.
Отец поднялся ему навстречу, лицом к лицу.
– Я… я думаю, нам больше не о чем разговаривать, – пробормотал он. – По-моему…
Мартин Дули грянул кулаком по столу.
– Ты правда думаешь, что я позволю какому-то помощнику конюха разрушить мой бизнес?
– Я думаю, что тебе пора уйти, – проговорил отец дрожащим от гнева голосом. – Вот что я думаю. Я управлял твоими делами. Я вел твой бизнес. Я заслужил мало-мальского уважения. Я больше не мальчик на побегушках, Мартин. Тебе, наверное, нужны очки. Я не…
– А как ты объяснишь поведение своей дочери? – вдруг сменил тему Мартин.