Укрепив свою власть в Германии, создав СС «Аненербе», гитлеровцы вспомнили про Изенбека и его дощечки. С ним вошли в контакт и присмотрелись к нему внимательнее, сразу заметив, что он пьёт и употребляет наркотики. По этой причине в агенты он не годился, но Изенбек был талантливым художником — это гитлеровцы поняли сразу. А талантливый художник может быть неплохим психологом — эту древнюю истину должны были знать в первую очередь в «Аненербе», а уж потом в абвере, СД и гестапо. Изенбека попросили (небесплатно, разумеется) составить психологические портреты всех его знакомых эмигрантов, он это сделал.
Как он охарактеризовал Миролюбова, сказать трудно, но в характеристике наверняка было: «Окончил три университета, экспедиция в Африку, специалист по древнеславянской истории и письменности, ненавидит большевиков, расстрелявших его брата».
Все характеристики были где-то внимательно изучены, а потом в окружении Миролюбова появился тихий и неприметный немец, выходец из России, Марк Шеффель, сотрудник организации СС «Аненербе». Он быстро понял, что как научный специалист Миролюбов интереса для рейха не представляет. Он наверняка доложил начальству об этом, отметив лишь одну черту в характере Миролюбова, полезную для рейха, — его ненависть к большевикам.
Гитлеровская Германия уже готовилась в войне с СССР, а после завоевания России рейху потребуется создать на завоёванных территориях администрацию из местного населения, и очень желательно, чтобы эти люди были настроены антибольшевистски (антисоветски).
Сам не зная того, Миролюбов был «зачислен в резерв» будущей администрации «восточных земель рейха»: в августе 1941 года в Берлине гордились успехами на Восточном фронте, поэтому и получил тогда Миролюбов часть наследства Изенбека — нужным людям надо изредка бросать куски с барского стола. Потом ситуация на Восточном фронте начала меняться не в пользу Германии, гитлеровцам стало не до Миролюбова, а после Сталинграда про него наверняка напрочь забыли — вот и вся тайна недополученного им наследства.
Изенбека же никто не убивал, он умер сам — от наркотиков или алкоголя (или от того и другого вместе). Гитлеровцам незачем было его убивать — он не вызывал у них никаких подозрений да ещё и оказал рейху некоторые услуги. Но абсолютное большинство его работ они конфисковали — уж в чём-чём, а в экспертах по живописи в «Аненербе» недостатка не было, они сразу оценили талант художника-эмигранта.
Дощечки же были направлены на тщательную научную экспертизу, заключение было однозначным: их возраст минимум тысяча лет! Это ещё до немцев должен был понять окончивший Академию художеств член-корреспондент Академии наук по археологии Ф.А. (Али) Изенбек, годами внимательно рассматривавший дощечки, у него был верный глаз — на изготовление такой подделки потребовались бы десятилетия, а о способах изготовления подделок он должен был знать ещё с Академии художеств.
Миролюбов же всё-таки написал свою «Песню о Святославе», но она так и осталась неизданной — всем было понятно, что она никуда не годится. Для Миролюбова, десятилетиями создававшего для окружающих образ собственной значимости, это должно было быть сильнейшим ударом по самолюбию. В таких случаях люди подобного типа начинают винить в своих неудачах других, ища причины в прошлых событиях и знакомствах.
Миролюбов вспомнил Изенбека с его дощечками и… мгновенно должен был понять, что это был тот самый единственный шанс, который выпадает каждому человеку только раз в жизни. Он всё же попробовал ещё раз показать свою значимость, стал сообщать о «Книге Велеса» различным западным специалистам и изданиям, но было поздно — шли послевоенные годы и «холодная война», возвеличивать древнерусскую историю и культуру Западу было нежелательно, широкой известности история с «Книгой Велеса» не получила как тогда, так и ныне.
Дощечки исчезли без следа, по некоторым данным, они находятся в США в некоем секретном хранилище секты мормонов. В Америку их привёз… сотрудник организации СС «Аненербе» Марк Шеффель, который стал гражданином США и не только не преследовался за членство в СС, но и работал в Корнелльском университете, со временем став известным специалистом по древнерусскому праву, его статьи на эту тему печатались даже в СССР.