– Ну, в чем дело? – спросил адвокат.
Медсестра хотела заговорить, но, задохнувшись в рыданиях, снова прижала платок к покрасневшему носу.
Перри Мейсон взглянул на Деллу Стрит, та неслышно испарилась из кабинета.
– Так что же случилось? Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни.
– Вы погубили доктора Милсопа, – прорыдала она.
– Что, я спрашиваю, случилось?
– Его похитили.
– Похитили?
– Да.
– Расскажите подробно.
– Вчера вечером мы работали в кабинете допоздна. Чуть не до полуночи. Он пообещал отвезти меня домой на машине. И мы поехали. Неожиданно другой автомобиль прижал нас к тротуару. В нем сидели двое мужчин. Я их раньше не видела. У обоих было оружие. Они направили пистолеты на доктора Милсопа, приказали пересесть к ним и уехали.
– Какой марки была машина?
– «Бьюик», седан.
– Вы заметили номер?
– Нет.
– Какого она была цвета?
– Темная.
– Вам что-нйбудь говорили?
– Нет.
– Может быть, требовали?
– Тоже нет.
– Вы сообщили в полицию?
– Да.
– Что было дальше?
– Приехали полицейские, порасспрашивали меня, потом отправились к тому месту, где была оставлена наша машина. Осмотрели все кругом, но ничего не Нашли. Потом связались с управлением. Как я поняла, районный прокурор считает, что это вы сделали.
– Что я сделал?
– Спрятали доктора Милсопа, дабы он не смог давать показания против вашей клиентки.
– А он намеревался показывать против?
– Этого я не знаю. Передаю только то, что думает районный прокурор.
– Откуда вам это известно?
– Из тех вопросов, которые мне задавали.
– Вы перепугались?
– Конечно.
– Какое оружие было у похитителей?
– Пистолеты. Большие черные пистолеты.
Перри Мейсон подошел к двери, убедился, что она закрыта, и принялся расхаживать по кабинету.
– Послушайте, – медленно сказал он, – ведь доктор Милсоп не хотел давать показаний.
– Нет?
– Вы сами отлично знаете.
– Но ведь это никак не связано с его похищением.
– Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие для укрепления здоровья.
– Он не смог. Районный прокурор прислал для него какие-то бумаги.
Мейсон кивнул. Он ходил взад и вперед, не спуская глаз с дрожащих плеч девушки. Потом подошел неожиданно, и вырвал у нее носовой платок. Приблизил его к носу и принюхался.
Девушка вскочила со стула, как ужаленная, схватила адвоката за руку и попыталась платок отнять. В результате ткань не выдержала, большая часть осталась у Перри Мейсона и только клочок снова вернулся к хозяйке.
Адвокат провел тыльной стороной ладони по глазам и рассмеялся. По щекам у него катились обильные слезы.
– Так вот оно что! До прихода ко мне вы смочили свой платок какой-то слезоточивой дрянью?
Она промолчала.
– А разговаривая с полицией, вы тоже проделывали такой трюк?
– Тогда мне это было не нужно, – сказала она, удерживаясь от всхлипываний, – они меня та-ак напугали, что со мной приключилась истерика.
– Полиция поверила вашим сказкам?
– По-моему, да. Ведь они предполагали, что эти двое – из тех детективов, которые работают на вас.
Мейсон пристально смотрел на нее.
– Черт бы подрал это снадобье! Оно попало мне в глаза!
– Я вымочила половину платка.
– А была на самом деле какая-то машина?
– Что вы имеете в виду?
– Меня интересует, правда ли вся эта история про двух бандитов?
– Нет. Просто доктор Милсоп уехал. Он хотел известить вас, что не будет выступать свидетелем на процессе.
– Если произойдет нечто важное, вы ему сумеете сообщить?
– В этом случае можете позвонить мне по телефону, но говорите отчетливо, я должна узнать голос, иначе не поверю, что это вы.
Перри Мейсон рассмеялся и надавил на кнопку звонка у себя на столе.
Появилась Делла Стрит.
– Делла, проводи Мейбл Стрикленд до остановки такси.
Делла ахнула:
– Великий боже! Шеф, вы плачете?
Перри Мейсон рассмеялся еще громче.
– Из солидарности, – сказал он.
Глава 18
Судья Меркем, опытный ветеран фронта борьбы с уголовными преступлениями, важно восседал над скамьей присяжных, оглядывая наметанным глазом собравшихся.
– Дело по обвинению Роды Монтейн, – начал он.
– Я готов! – заявил Лукас.
Рода Монтейн сидела около помощника шерифа. Она была одета в темно-коричневый костюм. Лишь у горла и у обшлагов виднелась белая отделка. По ее быстрым взглядам на публику было заметно, как она нервничает. И однако же нечто в ней заставляло предполагать, что она сохранит самообладание даже в том случае, если суд признает ее виновной в совершении убийства первой степени.