Во всех комнатах дома горел свет. Через окна на первом этаже Дарби могла различить часть прихожей и кровь на бледно-желтых стенах. Кровь Стэйси. Стэйси по-прежнему лежала на полу. Она была мертва. Полицейские мелом обводили контуры ее тела. Стэйси Стивенс была мертва, а Мелани исчезла.
— Не волнуйся, Дарби, вот-вот должна приехать мама, — произнес глубокий, успокаивающий голос, принадлежавший подошедшему к машине медведеподобному полицейскому. Этот человек-гора по имени Джордж Дазкевич был близким другом отца Дарби, и все называли его Бастером.[1] Бастер помогал им с мамой по дому, когда папы не стало. Он часто водил Дарби в кино и по магазинам. Его присутствие помогло ей прийти в себя.
— Вы еще не нашли Мел?
— Мы работаем над этим, малышка. Не думай, постарайся расслабиться, договорились? Тебе принести что-нибудь? Может, воды? Или колу?
Дарби отрицательно покачала головой и посмотрела на машину у обочины — изрядно помятая «Плимут-Валента». Машина Мелани.
С Мелани все будет хорошо. Мужчине из леса было очень больно. Я уверена, что сломала ему руку. Мелани должна была воспользоваться этим и вырваться. Сейчас она, наверное, прячется где-нибудь в лесу. Они обязательно ее найдут.
Мать примчалась практически сразу после того, как работники «скорой помощи» закончили зашивать самые глубокие порезы и ссадины на ногах Дарби. Шейла стала белой как полотно, когда увидела ее ноги и ступни — совсем как у Франкенштейна.
— Выкладывай, что произошло.
Дарби проглотила слезы, подступившие к горлу. Ей нельзя плакать, нужно оставаться сильной. Смелой. Уверенной в себе. Она сделала глубокий вдох и, ругая себя за слабость, страх, малодушие, все-таки разрыдалась.
Глава 5
На следующее утро Мелани все еще не нашли.
Поскольку их дом являлся местом преступления, на время расследования полиция переселила Шейлу и Дарби в мотель «Сансет» на шоссе 1. В комнате, которая стала их временным пристанищем, был жесткий ковролин, продавленный матрас и заскорузлые простыни. Все пропитано сигаретным дымом и безысходностью.
Всю следующую неделю Дарби только тем и занималась, что рассматривала папки с фотографиями. Полиция рассчитывала на озарение, которое могло наступить при виде какого-нибудь снимка. Но оно не наступало. Они много раз пробовали допрос под гипнозом, но это ничего не дало, и детективы вынуждены были его прекратить, поскольку им было сказано, что девушка не является «добровольным субъектом».
Каждый день, когда Дарби ложилась спать, перед глазами у нее стояли лица со снимков, а голова лопалась от вопросов, оставшихся без ответа. Полиции нечего было ей сказать, кроме того, что они «делают все возможное».
В газетах и теленовостях сообщили о жестоком нападении на Стэйси Стивенс и непрерывных поисках Мелани Круз, похищенной неизвестным из дома их подруги. О подруге упоминалось вскользь и имя не называли, но «безымянный источник, сотрудничающий с полицией» утверждал, что покушались именно на нее, Дарби. Единственной упомянутой уликой была пропитанная хлороформом тряпка, найденная полицией в посадке за домом.
К концу недели репортеры поняли, что на новую порцию информации рассчитывать не приходится, а потому переключились на родителей Стэйси и Мелани. Дарби была просто не в состоянии читать их слезные воззвания, смотреть на исполненные скорби лица, глядящие с экрана телевизора и газетных страниц.
Однажды вечером, когда Шейла уже ушла на работу, к Дарби зашел агент ФБР Эван Мэннинг с пиццей и двумя банками колы. Они расположились за расшатанным столиком у пруда, откуда открывался живописный вид на винный магазин и парк трейлеров.
— Как ты, держишься? — поинтересовался он.
Дарби поежилась. Теплый, липкий воздух был наполнен выхлопными газами и шумом проносящихся мимо машин.
— Если не хочешь об этом говорить, то не будем, — сказал Эван Мэннинг. — Я здесь не для того, чтобы «грузить» тебя вопросами.
Дарби собиралась рассказать ему о своей школе, где каждый, включая учителей, пялился на нее так, будто она вступила в контакт с НЛО. Даже друзья стали по-другому к ней относиться — вели себя предупредительно, словно общались с безнадежно больным человеком. Внезапно она оказалась в центре внимания.
Вот только это внимание совершенно не было ей нужно. Она снова хотела стать собой, такой заурядной и обычной — нормальным подростком, с нетерпением ждущим лета, которое можно посвятить книгам, пляжным вечеринкам, поездке на Кэйп вместе с Мел.