— Там же лежали фотографии, на которых была изображена ты в гостях у тети с дядей. Он пригрозил, что если я расскажу кому-нибудь о случившемся или о том, что видела в лесу, то он отправит пленку в ФБР. И сказал, что убьет тебя, как только я окажусь в тюрьме. И я ему поверила! Он уже пытался забрать тебя у меня, и я не могла допустить… Я не могла снова рисковать. — Шейла зажала рот рукой. — Он постоянно присылал мне фотографии, напоминая о себе. На фотографиях была ты в школе, ты с друзьями. Иногда он даже вкладывал их в рождественские открытки. А потом начал присылать одежду.
— Одежду? Мою одежду?
— Нет, она принадлежала другим людям. Другим женщинам. Она приходила в посылках вместе с фотографиями. Как, например, эта. — Шейла смяла лист бумаги в кулаке. — Я не знала, что делать.
— Мама, эта одежда, где она?
— Я собиралась когда-нибудь… просто собиралась… что-нибудь сделать с этими вещами. Например, анонимно отправить их в полицию. Не знаю. Не знаю, о чем я думала, но они пролежали у меня достаточно долго.
— Ты кому-нибудь рассказывала об этом? Может, адвокату?
Шейла покачала головой. На щеках ее блестели слезы.
— Я постоянно думала, что было бы, если бы я выдала его полиции. Выдала себя. Как могла я держать у себя вещи всех этих пропавших женщин и молчать? Но если бы я так поступила, то люди подумали бы, что ты помогала мне скрывать улики. И не важно, что это было неправдой, все равно все подумали бы, что ты со мной заодно. Вспомни, разве не так было, когда ты работала по делу об изнасиловании? Твой напарник подделывал улики, а все думали, что ты ему в этом помогаешь. Если бы я заявила в полицию, это разрушило бы твою карьеру.
Дарби с большим трудом заговорила:
— Что ты сделала с одеждой?
— Она в коробке, которую я отдаю на благотворительность.
— А фотографии?
— Я их выбросила.
Дарби закрыла лицо руками. И снова увидела лица исчезнувших женщин, десятки лиц на снимках, развешанных на стендах в полицейском участке. Если бы мать не промолчала, эти женщины были бы живы! Понимание этого росло внутри нее, пуская корни все глубже и глубже.
— Я не знала, как быть… — повторила Шейла. — Ведь сделанного не воротишь. Я сто раз думала о том, чтобы пойти в полицию, но мысль о тебе, о том, что он может с тобой сделать, меня останавливала. Для меня ты оказалась важнее всего.
— То место, где ты нашла Мел… — произнесла Дарби.
— Я не помню.
— Постарайся вспомнить.
— Я уже целый день пытаюсь… С той самой минуты, как увидела по телевизору лицо того человека. Но так и не вспомнила. Это было больше двадцати лет назад.
— Ты помнишь, где оставляла машину тем утром? Ты далеко от нее отошла?
— Нет.
— А как насчет координат, что дал тебе Бойль? Они у тебя сохранились?
— Я выбросила их. — Шейла начала тихонько всхлипывать, как будто слова вырывали из нее клещами. — Не нужно меня ненавидеть! Я не могу умереть с мыслью, что ты меня ненавидишь.
Дарби подумала о Мел, закопанной где-то в лесу — там, где ее никто никогда не найдет.
— Ты можешь меня простить? — спросила Шейла. — Можешь хотя бы постараться?
Дарби молчала. Она думала о Мел. Вспоминала их разговор возле шкафчиков, когда Мел уговаривала Дарби простить Стэйси и остаться друзьями. Дарби очень жалела, что не сказала «да». Что так и не простила Стэйси. Может быть, тогда Мел и Стэйси остались бы в тот вечер дома. Может быть, сейчас они были бы живы. Они и все эти женщины.
— Мама… О Господи…
Дарби схватила мать за руки. Этими руками мама обнимала ее, но ими же она убила Грэйди и закопала Мелани. Дарби чувствовала силу в руках матери, но очень скоро эта сила исчезнет. Скоро мамы не станет, и Дарби будет ее хоронить. А когда-нибудь не станет и самой Дарби, и ее похоронят, о ней забудут. Если рай существует, то когда-нибудь она отыщет там Мелани и извинится перед ней. Может, Мел ее и простит. Может, и Стэйси тоже простит. Дарби хотела этого больше всего на свете…
Благодарности
Эта книга могла не появиться на свет, если бы не поддержка и чуткое руководство Сьюзэн Флагерти. Сьюзэн не только познакомила меня со своей работой в бостонской криминалистической лаборатории, но и терпеливо отвечала на все возникающие у меня технические вопросы. Все ошибки — это моя вина.
Спасибо Джину Фаррелу и Джине Гало за помощь при знакомстве с полицейскими процедурами. Джордж Дазкевич помогал мне разбираться с технической информацией, связанной с компьютерами, и при этом не очень громко смеялся.
Особая благодарность Денису Лихейну за слова поддержки, советы и дружбу.