Венди взяла из шкафа пижаму и заперлась в ванной комнате. Там она стащила с себя липкую от застаревшего пота одежду.
Встав под душ, она увидела слой грязи на дне ванны. Питер был куда большим грязнулей, чем она думала. Венди включила такую горячую воду, какую только могла вытерпеть. Вода заструилась по ее телу, смывая следы, оставленные лесом. Венди прислонилась лбом к прохладной плитке и глубоко вздохнула, позволяя воде стекать по шее и приоткрытым губам. Ритмичное постукивание капель воды по коже успокаивало. Все мышцы Венди, особенно плечевые, горели и болели. Она тщательно смыла с себя всю грязь, два раза вымыла шампунем голову. Покончив с этим, она сняла с вешалки чистое полотенце, сначала вытерла голову, а потом завернулась в него. Ее короткие волосы были порядком спутаны, но кондиционер и щетка для волос исправили дело.
Венди перебрала несколько пижам, которые наугад достала из шкафа, и остановилась на короткой ночной рубашке и шортах. Влажным полотенцем она протерла запотевшее зеркало. И посмотрела на свое размытое отражение, обратив особое внимание на выставленные напоказ ноги.
По другую сторону двери был Питер, и им предстояло спать в одной комнате.
Ее сердце быстро колотилось, но это биение не походило на пульсацию в висках, которую она чувствовала в лесу. Ей казалось, у нее слегка дрожит горло. Она очень постаралась проглотить это ощущение. Пора тебе повзрослеть, Венди Дарлинг, попеняла она себе, прежде чем войти в комнату.
Питер лежал на кровати, рядом с ним валялся пустой контейнер из-под холодного цыпленка. Он лежал на боку, прижавшись щекой к подушке. Нос уткнут в плечо, глаза закрыты, длинные ресницы покоились на веснушчатых щеках. Спина расслаблена. Одна его нога была подогнута, а другая свисала с кровати.
Венди тихонько прошла в глубь комнаты. Что, он уже уснул?
Было так странно видеть его здесь. Питер Пэн – ее Питер – оказался в ее мире, в ее комнате, на ее кровати. Мальчик, о котором она мечтала, будучи маленькой девочкой. Мальчик, который, по идее, был выдумкой ее матери, плодом воображения, оживавшим только в рассказанных ею историях. Но он был настоящим, хотя слегка потрепанным и немного старше. И вот он здесь, с ней.
Стараясь не потревожить его, Венди встала на колени рядом с кроватью; ее подбородок упирался в руки, которые она положила на край матраса. Она никогда не оказалась бы так близко, если бы он бодрствовал. Дрожь пробежала по ее позвоночнику – ей казалось, она присваивает нечто такое, до чего ей не полагалось даже дотрагиваться.
От желудя, висевшего на груди, исходило тепло. Спина Питера поднималась и опускалась в такт его дыханию. Между бровей была все та же морщинка – свидетельство груза, что он нес на своих плечах. Эта морщинка никогда не исчезала. Венди подняла было руку, но в сомнении закусила нижнюю губу. Ей хотелось почувствовать, какие мягкие у него волосы, дотронуться до его теплой кожи. Его вид наводил на мысли о лете.
– Ты понятия не имеешь, какой он удивительный, – пробормотал Питер себе в плечо. Его глаза распахнулись, и неожиданная близость этих потрясающих глаз заставила Венди резко отпрянуть. Спотыкаясь о собственные ноги, она наконец отошла от кровати и распрямилась.
– Кто? – выдохнула она, торопливо проводя рукой по мокрым волосам.
Питер приподнялся на локте. Какое-то мгновение он, склонив голову набок, с любопытством смотрел на нее.
– Твой матрас, – наконец пояснил он с тенью улыбки на губах.
– Ах да, он очень мягкий, – выпалила Венди. Она откашлялась и сделала еще шаг назад.
– Можешь остаться на кровати, если хочешь, – внезапно предложила она. – Я не против поспать на полу.
Отмахнувшись от нее, Питер перебрался на край кровати. Венди сделала еще два шага назад.
– Ни за что. Ты будешь спать в своей кровати, – сказал он, спустился на пол и растянулся на спальном мешке.
– Будет не очень галантно с моей стороны, если я приму твое предложение, – заявил он, потягиваясь.
Венди взяла с кровати подушку и бросила ему.
– С каких это пор ты стал галантным? – спросила она.
Питер поймал подушку.
– Твои слова ранят меня, Венди Дарлинг, – с усмешкой сказал он и сунул подушку себе под голову.
Венди рассмеялась – нервным, дрожащим смехом. Собрав оставшуюся еду, она перенесла ее на прикроватную тумбочку.
– А ты не будешь есть? – спросил Питер, выглядывая из-за противоположной стороны кровати.
– Да я уже умяла половину цыпленка, – ответила Венди. Но она взяла апельсин и очистила его, пока Питер жадно расправлялся с китайской едой. Она разделила апельсин на две половины и бросила одну Питеру, и он легко поймал ее. Венди надкусывала апельсиновые дольки и втягивала в себя сладкий холодноватый сок.