— Далась она тебе, — огрызнулся снайпер и посмотрел на капитана. — Может ну её?
— Тут не только зенитка, — встрял Дин. — Слева ещё народу много, я их слышу отсюда. В бой встрянем надолго.
Бульдозер положил руку командиру на спину:
— Одного солдата оставить вполне хватит.
— Это ж самоубийство, — заспорил Дин.
— Коль ты решил присвоить мою награду себе — беру твой пулемет, в качестве залога, — игнорируя возражения, заявил Счастливчик, после чего обменялся с коллегой оружием и щедро отсыпал взрывчатки в качества добавки.
Командир похлопал по плечу Бульдозера, и повел остальных дальше через дом. Шли аккуратно, старались не шуметь и поглядывали в окна на случай засады. Дин, запнувшись, повалился на спину идущему впереди радисту. Тот наклонился, но не упал. Оба смотрели на тонкую паутинку растяжки. Только по случайности шедший первым Счастливчик не зацепил ловушку, чем в очередной раз оправдал своё прозвище. А сейчас перед его ногой был установлен еще один противопехотный заряд. Буквально шаг дальше и можно было бы попрощаться с бравым воином. От такого совпадения у Дина побежали мурашки по спине и вырвался нервный смешок. Снайпер покривился, всем своим видом демонстрируя зависть к таланту из ошибки сделать победу.
— В следующий раз нам может так не повезти, — напрягся он и, размахивая стволом, показал назад на дорогу. — Лучше обойти.
— Две гранаты на веревочке — это еще не минное поле, — заявил Дин, а потом добавил. — Наверное.
— Идем дальше, — командир двумя пальцами указал дорогу. — И смотрите под ноги.
Отряд продолжил движение, и без проблем обнаружил и миновал еще две западни. Вражеский блокпост находился уже рядом. Слышался рокот автоматных очередей. Гулкими выстрелами вражеский танк отправлял фугасы. Ситуация была патовая. Нападавшие не могли ни прорваться, ни отступить. Союзные войска на этом направлении уже несколько часов топтались на месте, лишь расходуя патроны. Нужно было хоть какое-нибудь изменение диспозиции противника, требовалось хоть чуть-чуть пошатнуть глухую оборону. Даже при наличии противотанковых средств пехотинцу крайне сложно поразить бронированную машину. Во время перестрелки тяжело найти удобное место и выкроить время для прицеливания. Понимая это, командир выбрал позицию максимально близкую, но закрытую от танка.
— Ну, теперь-то можно? — с азартом спросил Счастливчик, укрепляя пулемет у окна. Он брякнул пару коробок с лентами рядом, чтобы потом не лезть за ними в рюкзак, и уперся коленом в пол, готовый в любой момент нажать на спусковой крючок.
— Сфокусируйте пехоту в доме напротив, — отдал приказ командир.
— Фланговая атака, — констатировал связист и занял самую укрепленную позицию, жертвуя углом обстрела ради безопасности. — Прям, как по учебнику.
Пацифист отошел назад в проход и уперся прикладом в стену. Из коридора ему были видны все пять окон — не идеальная позиция по обзору, но хорошая по маскировке, темное помещение прятало силуэт.
Дин занял место у выхода на балкон и приготовился вести огонь с левой руки, плотно прижимая автомат к косяку. Второй этаж хорошее место для ведения войны. Капитан обустроился у самого дальнего окна, откуда мог наблюдать не только за своим отрядом, но и за действиями союзников.
— Понеслась! — буркнул снайпер, нажимая на спусковой крючок. Из нарезного ствола, закручиваясь и утягивая за собой пороховые газы сверкнула пуля. Меньше чем за мгновение она навылет пробила каску вражеского солдата и застряла в осыпающейся штукатурке.
Пулемет из рук Счастливчика застрочил по домам напротив, раскалывая кирпичи. От стены отлетали куски и обваливались на землю. Деревянные ящики и ставни, за которыми прятались противники, разлетались в щепки.
Автоматы короткими очередями отправляли раскаленную сталь в окна. Всё шло хорошо, пока танк не решил немного продвинуться вперед. С новой позиции он начал разворачивать башню. Вопрос нескольких минут, когда его экипаж поймет куда стрелять. Одного удачного фугаса будет достаточно, чтобы уложить весь отряд.
“Здесь нужно соображать от танка, — начал размышлять Дин, временами высовывая автомат и выстреливая несколько патронов, — Он не менял позицию. Снаряды в бою к нему не таскали. С чего он такой смелый? Боеприпасы? Где? В каком доме?.. ”
— Люк, — прокричал Дин.
Командир начал активно разглядывать танк.
— Да не тот! Канализационный! Там погреб.
— Пацифист, — позвал командир. — Выбей цель.
Снайпер снялся с позиции и приблизился к окну, откуда была видна улица. Он поменял неполную обойму на бронебойные патроны и начал прицеливаться в люк, планируя пулей подцепить крышку и сдвинуть её с места. Тем временем, Счастливчику не нужно было ничего объяснять, он уже готовил взрывчатку, не забывая свободной рукой жать на спусковой крючок пулемета. Первый снайперский выстрел скользнул по краю металлического круга и рикошетом ушел в кирпичный угол рядом с танком. Еще три пули тоже не дали эффекта, а последняя просто пробила люк. Крышка лишь лязгала, но не поддавалась.
— Попробую подцепить её стволом, — дернулся было штурмовик.
— Отставить! — рявкнул командир. — Заперто. Изнутри.
Дин зажал голову руками, упёрся подбородком в колени и начал энергично раскачиваться на цыпочках. Со стороны было похоже на нервный срыв, панику. Сослуживцы были шокированы поведением своего товарища. Как им могли дать психически неуравновешенного солдата? Но Дин понял, как можно создать дополнительное давление. Умение быстро находить неожиданные решения росло с каждым ударом по самолюбию. Чем сильнее страдало тщеславие, тем интереснее были идеи. Дин жутко завидовал знаменитостям и политикам. Хотел пользоваться непререкаемым авторитетом в обществе, поэтому особенно болезненно воспринимал любое неодобрение. Принесенная в жертву гордость, погибая, кипела бульоном из радикальных мыслей. Присутствие Пацифиста, которого Дин старался превзойти, лишь больше накручивало напряжение. Нервная рябь пошла по телу. Загудело в ушах. Здание, в котором сидел отряд, содрогнулось. Крупнокалиберный снаряд попал в перекрытие и расколол потолок над Пацифистом. Снайперу придавило голень куском упавшего бетона.
— Чё-орт, — запаниковал связист.
— Дым! — протяжно прозвучал командир. От шума в ушах не было слышно шашек, которые с шипением закружились и попадали на тротуар под домом. Белый туман смешался с каменной пылью, оставшейся после танкового выстрела, создавая плотную непрозрачную завесу.
Сухой бетонный порошок, как мука через сито, сыпался с волос. Дин, кашляя и сплевывая с языка песок, медленно водил головой вокруг, туго схватывая ситуацию. Пацифист оказывал самопомощь: накладывал жгут и вкалывал обезболивающее, и только с помощью капитана и связиста смог вытащить из-под завала перебитую ногу. Счастливчик строчил наугад, как будто взрыв его не коснулся.
— Уходим, — поторопил командир, но Дин не собирался просто так отказываться от добытых идей:
— Они закрылись изнутри. Но водостоки. Мы не видели их отсюда. Но они здесь, под нами, сразу на улице.
— Зря мы что ль сюда припёрлись? — подскочил штурмовик, хватая вязанку из бомб. Он перевалился через оконный проем наружу, и отпуская пальцы с козырька, пообещал. — Я мигом.
— Живее! — командир взвалил на шею раненого снайпера и побежал к лестнице наружу.
— Экспресс доставка, ешьте пока горяченькое! — задорно крикнул штурмовик, забрасывая взрыв комплект под бордюр. Прозвучал хлопок. Второй танковый выстрел обрушил фасад. Фугасный снаряд разорвался в районе балкона. Ударная волна контузила Счастливчика. Он хотел было подняться, но потерял координацию и упал на бок:
— Ну вот и все, — с досадой прокряхтел он, собирая расплывавшуюся перед глазами картинку.
Дин и оставшаяся часть отряда покинули здание, выскочив с обратной стороны. Погреб оказался набит припасами. Взрывы все сильнее и сильнее сотрясали землю до тех пор, пока перекресток и здания на нем не провалились. Танк оказался погребен под несколькими тоннами кирпичей и рычал двигателем в попытке выкарабкаться из-под завала. Успех был скоро развит нападающей стороной. Пехота форсировала злополучный перекресток и с воодушевлением направилась к следующей цели.