Интерес к работам покойного Николы Теслы возник у Сталина совершенно случайно. Позавчера за ужином Клим Ворошилов обмолвился, что в конце двадцатых годов смотрел фильм, как студенты-революционеры с помощью мифических икс-лучей подожгли броневик белогвардейцев. Сталин тоже видел этот фильм: чепуха, низкопробная агитка, но для интереса затребовал информацию о перспективах использования лучевой энергии в военных целях. Информация – вот она. Информация настораживающая: немцы в столь сложный для них период войны перебрасывают в тыловую Норвегию части СС, самолеты, корабли. Зачем? Охранять чудачества фантазеров от науки? Непохоже. Гитлер давно запретил финансирование всех научных исследований, которые неспособны дать практический эффект в течение полугода. У Гитлера теперь каждая рейхсмарка и каждый человек на счету. Ему сейчас не до теоретических исследований.
Сталин еще раз представил армаду бомбардировщиков, идущих плотным слоем на выполнение задания. Внезапно то один, то другой самолет превращается в огненный клубок. Противника экипажи бомбардировщиков не видят, что происходит – не понимают. Начинается паника. Самолеты сбрасывают бомбы куда попало и возвращаются на аэродром базирования. Если, конечно, будет кому возвращаться.
Звонком Сталин вызвал секретаря.
– Подготовьте на завтра совещание по данному вопросу, – он протянул Поскребышеву папку с изученными материалами. – Персональный состав участников совещания принесите на утверждение.
Оставшись вновь один, Сталин на большом глобусе нашел Тронхейм. Между ним и Нарвиком населенных пунктов не было.
«Видать, совсем мелочный городишко, этот Намсус, – подумал он, – вроде Туруханска. Такие ни на карту, ни на глобус не наносят».
Сравнивая Намсус и Туруханск, товарищ Сталин немного лукавил. Намсус действительно найти на карте непросто, а вот Туруханск, из уважения к революционному прошлому вождя, был отмечен на всех географических картах Советского Союза.
Глава 2
К началу июля 1941 года немецкая армия, разгромив основные силы Западного фронта, стремительно продвигалась в направлении Москвы. Очередным опорным пунктом на пути танков Гудериана стал белорусский город Могилев. Оборонять его было поручено войскам 61-го стрелкового корпуса генерал-майора Бакунина.
Линия фронта в районе Могилева была очень условная. На штабных картах все советские войска стояли в единой цепи, плечом к плечу. В реальности никакой сплошной линии обороны не существовало, фронт распался на отдельные очаги боев: где-то советские части, проявляя чудеса мужества, бились с наступающим врагом до последней капли крови, а где-то, не ставя никого в известность, отступали на восток. Некоторые, подчас очень крупные, воинские соединения «были рассеяны превосходящими силами противника», что в переводе с официального военного языка означало: разбежались кто куда.
4 июля 1941 года в штаб генерала Бакунина поступило сообщение, что за линией фронта, в тылу немецких войск, в районе деревни Осиновка, в полном окружении держит оборону неустановленное крупное воинское соединение – предположительно стрелковый полк. Связь с окруженным полком отсутствовала. Командующий корпусом приказал: во что бы то ни стало установить сообщение с окруженной частью и передать им приказ идти на соединение с основными силами армии.
Легко отдать приказ, который выполнять другим! Как установить связь с окруженной частью, если радиосвязь отсутствует, а проводной связи нет в помине? На самолете к осажденным не прорваться – в небе безраздельно господствует немецкая авиация. Моторизированную группу не послать. Остается направить в тыл к врагу разведчика-одиночку, рейдовика.
В подчинении начальника разведки 61-го стрелкового корпуса полковника Антонова из пяти рейдовиков оставался один, остальные были или убиты, или пропали без вести еще в самом начале войны. Единственного рейдовика звали Монгол. На вид ему можно было дать лет тридцать. Роста он был выше среднего, худощав, но физически очень вынослив. Жилистый. Кличку свою Монгол получил за слегка раскосые карие глаза и смуглый цвет лица.