- Данко.
Хотела представиться, затем подумала, что уже на вилле у Кости представлялась.
- Ксю.
- Я знаю. Но извини, по имени величать негоже. Раз жена Батьки, значит Маты.
Ну вот, детина-то оказывается у меня есть, да ещё такой здоровый уже! Улыбнулась. Жизнь всё равно прекрасна.
Оставшийся путь мы молчали. Я подставляла лицо солнышку и улыбалась. Странно, но оно не слишком жарило. Просто приятно грело. Да и время уже к вечеру.
Когда мы оказались у нужной виселицы, Данко удивился.
- Кажись, я его знаю.
- Это Константин - хозяин той виллы, где мы с тобой впервые встретились. Не подскажешь, что произошло, как он здесь очутился?
- Батька его отпустил. Нас много было, а он - один. Его слуги отказались от него, да и сами нам ворота открыли. Батька сказал, что дарует ему жизнь, но чтобы больше у нас на пути не попадался.
- А он что?
- А он попросил забрать своего зверя.
- Ему разрешил муж?
- Да, коли даст слово, что уйдёт и не вернётся.
- И?
- Он забрал ящера да уехал на нём. Выглядел он как-то грустно.
- Помоги снять его, - попросила я.
И Данко просто стал раскачивать столб. Вывернув его, удерживал, пока я подхватывала.
- Он позаботился обо мне. Мы с Батькой разлучились, и я оказалась на улице. А потом ящер Константина напал на меня. Не навредил, но мне плохо стало. Очнулась я на вилле. И этот парень познакомил меня потом со своим животным. Его убили, так же, как и Константина. Разве что на арене, - почему-то разоткровенничалась я.
Слёзы навернулись на глаза, как вспомнила Зима, положившего голову мне на колени перед смертью.
- Мам, не плачь, а то я сам расплачусь, - сказали за моей спиной. Повернулась к своему защитнику. Он шмыгал носом. Вот тебе и бугай под два с половиной метра.
- Константин был мне как брат. Его нужно похоронить с почестями.
- Тогда его следует отвезти в храм, если тот его примет.
Вначале я не поняла, что имеется в виду, но потом дошло, что чужаков Православный храм не принимает.
- А ящера?
- Нет. В храм никак нельзя. У животных есть своё кладбище, куда кости складываются. Свой храм. Но это за городом.
Мне бы неплохо вернуться в храм. Забрать наши вещи. Но Алекс просил, чтобы я была в том доме. Скорее всего, он ещё долго будет занят. Я успею вернуться. Что, если нет? И будет ли безопасно мне в городе?
- Ты поедешь со мной?
- Да, конечно.
- Мне нужна бумага и чем писать. И поедем в дом, где остановился мой муж.
Костю накрыли полотном, взятом в ближайшем доме, погрузили на лошадь. В доме, где мне полагалось ждать Алекса, остались два человека, дежуривших.
- Перо и бумагу! - потребовал Данко.
Мне тут же вручили. Перо было странным. Да, по форме походило на перо, но на деле это была металлическая ручка, с воткнутым в колпачок чёрным пёрышком. Что же написать? Про чувства упоминать точно не стоит. Как знать, умеют ли здешние простолюдины читать. И как могут использовать в своих целях информацию. Поэтому стоит быть осторожной. Если они говорят на старославянском, значит, пишут тоже на нём. А языки очень схожи.
И я написала на русском: "Отправилась за вещами. Постараюсь вернуться как можно скорее. Со мной Данко. Окси".
Надеюсь, Алекс поймёт. А может, я вернусь раньше, чем он сюда доберётся. И чем тут запечатывают письма? Окинув помещение, увидела свечи. Зажгла одну от очага в кухне, в котором горел живой огонь. Запечатав письмо воском и приложив к капле своё колечко с рисунком, я протянула одному из мужчин в военной форме римлян.
- Передайте эту бумагу Батьке, как объявится или пошлёт за мною.
- Как скажете, госпожа, - поклонились двое стражников.
Не понравилось мне это. Даже Данко не особо расшаркивается со мною. И госпожой не называл. Да и на ТЫ обращался. А тут на ВЫ.
Мы ушли. А когда дом остался позади, я задала мучивший меня вопрос.
- Данко, ты их знаешь?
- Да, мам.
- Давно?
- Нет. Как заварушка началась, познакомились.
- Не нравятся они мне.
- Ты Батьке говорила?
- Нет. Я про них не знала. Думаешь стоит?
- Да. Доверяй своим чувствам. Скорее всего род предупреждает.
- Хорошо.
Мне оседлали пегую лошадку и помогли на неё забраться. Данко взял себе здоровенного вороного коня, а Костя почивал на белом. Так мы и ехали, медленно, молча. Ворота по-прежнему были распахнуты настежь. Ехали пустыми улочками. В воздухе появился свежий ветерок, приятно ласкающий выпавшие из наскоро собранного узла более короткие пряди волос. Пахло морем. Странно. Как я поняла, моря здесь нет.
- Пахнет морем, - сказала вслух.
- Да, - кивнул мой сопровождающий.
- Но ведь моря здесь нет.
- Ветер восточный, вот и принёс морскую свежесть.
Это он о Каспие? Но ведь тот далеко.
- А море далеко?
- Часа четыре галопом ехать на восток.
Я удивилась, но виду постаралась не подать. Неужели неподалёку море есть? Хотела бы я съездить? Очень. Но не в этом времени. Уже была сыта по горло навалившимися приключениями. Хотелось обратно в Москву, домой. К родителям, увидеть своих братьев, побыть хоть недолго ещё маленькой девочкой. Зря я хотела повзрослеть. Да, и у взрослых есть свои прелести, желанная свобода, делай что хочешь, только в рамках закона. А ещё можно было создать собственную семью, детишек родить. Вот только это ответственность за жизнь нового существа, созданного тобой. Не уверена, что готова к такому. Я любила детей и хотела их в будущем, но радовалась, что Алекс не переступил черту. Что было б, если б я была беременна сейчас. Весь этот стресс каждый день... Как же я хочу домой!
Меня прижали к здоровому твёрдому телу(и как Данко умудрился это проделать верхом, не понятно). И мы какое-то время так стояли.
- Данко, благодарю, - сказала я, отстраняясь. Мне стало чуточку легче.
На лице заиграла улыбка.
- Вот это - другое дело, - улыбнулся в ответ здоровяк и чуть тронул бока своего коня, намекая, что пора в путь. Вскоре я догнала его.
- Батька, правда, пообещал убить императора?
- Да.
- А вы подумали, каково ему убивать человека, который ему лично ничего плохого не сделал? Вот тебе б сказали, что в соседнем городе есть градоначальник, который мучит жителей, ты б пошёл его убивать?
- Пошёл бы. Но сперва удостоверился, что правда то, что про него сказывают.
Я подумала, что убедиться Алексу в подлой натуре императора предоставилось много раз. И это не было убийство с его стороны, лишь защита. Если он, конечно, убил его.
- Да и никто не приказывал Батьке убивать императора.
- То есть? - не поняла я.
- Батьку хотели убить, приняв его за одного из местных стражников порядка. Но он сказал, что поможет достичь нашей цели. А узнав её, пообещал сам убить императора.
Алекс не походил на человека, который наслаждается страданиями других или получает удовольствие от убийства. Хотя, что я знаю о нём? Мы слишком мало знакомы.
- Он - хороший человек, - утешил меня Данко. - И выхода у него тогда не было. Не предложи он этого, вряд ли у него была бы возможность остаться в живых. Мы пленных не брали. Но дав присягу на крови, он возглавил восстание, сказав, что без сильной руки нас быстро всех перевешают. И знаешь, он велел намеренно никого не убивать. Тем паче не обижать женщин и детей.
- Ага, поэтому вы меня притащили тогда к нему, - с ехидцей молвила я.
- Ну так среди ночи проныра какая-то пытается удрать, что я должен был подумать?
- Что слабая девушка пытается удрать, пока её не взяли в плен. А ты притащил меня и к нему в постель бросил.
- Прости, было дело. Не думал я, что тебя такая участь ждёт, когда вёл. Но после подвигов Батьки решил, что можно ему это простить. Тем паче знатную даму... Сколько наших девок брали без согласия богачи! Но ты - девка не промах! Вон, уж замуж успела за него выскочить!
Чего-то я не поняла. Это не он на мне женился, а я его окрутила?