— А чего тут смешного?! Чего?! Я разве сказала глупость?! Ишь, смеются они! Смешливые попались! Вы вообще кто такие?
— Это мой первый муж, отец Маши, — поторопилась представить Виталия Кристина. — А это его друзья…
Валя осмотрела друзей с большим подозрением.
— И зачем они сюда пожаловали? Все эти друзья?
— Они помогали найти Алешу, — объяснила Кристина. — Без них мне бы не справиться. Милиция искала полгода. Без толку… Никто ведь не мог подумать, что это Егор…
— Говорила я ему, — с горечью пробормотала Валя. — Сколько раз говорила… Не слушал… А Алеша ко мне привык. Он у вас хороший мальчик, воспитанный, знает много, книги читал. Вот бы мне такого… Да Бог не дал… — тоскливо повторила женщина. — Наказал за грехи…
— Да неужели у вас такие грехи тяжкие? — изумилась Кристина.
— Тяжкие… Вы не знаете… И еще он зачем-то сказал Алеше, что вы долго тяжело болели и умерли. Неправильно это…
— Да, — охотно подтвердил Алеша и ткнулся носом матери в ладонь. — Папа так сказал. А ты поболела, поболела и выздоровела?
Кристина кивнула. Что можно объяснить ребенку? И стоит ли вообще ему что-нибудь сейчас объяснять? Вырастет — поймет.
— Пойдемте в дом, — спохватилась Валя. — Что же это я вас на холоде мариную? Растерялась… — Она странно замолчала, запнувшись и в страхе глядя на дорогу.
Кристина повернулась и увидела Егора.
За полгода он сильно изменился. Кристина с болью и неприязнью к нему и себе отметила, что никогда еще не видела его таким счастливым. И это несмотря на то, что он лишился своей бесценной армии. Теперь, очевидно, Егор добился того, о чем мечтал: сына и любимой женщины.
Кристина прикусила губу. Снова эта паршивая, гнетущая мысль о своей собственной ненужности никому… И дети тоже вырастут, уйдут… Маша уже взрослая. Ей тоже не требуется мать…
— Как это может быть, чтобы мать оказалась не нужна? — пыталась переубедить дочку Мария Михайловна. — Мать нужна каждому и в любом возрасте!
Кристина не слушала и отмахивалась. У нее давно сложилось свое убеждение на этот счет, которого никому и ничем не поколебать.
Егор выглядел загорелым, хотя уже почти зима. Он стал проще, носил телогрейку и валенки. Но он почти всю жизнь проходил в сапогах, ему не привыкать. И ступал бывший генерал по дороге куда увереннее и спокойнее, чем раньше, хотя и прежде его шаг робостью не отличался. И ему как-то удивительно шла эта телогрейка, эти большие, растоптанные, но аккуратно, наверняка им самим подшитые валенки, эта просторная и невозмутимая, мирно приютившаяся под снегом земля вокруг…
И чем дольше смотрела Кристина на бывшего мужа, тем пронзительнее и острее ощущала свою ненужность, бесполезность и чувствовала, как много она потеряла. Не умела никого и ничего ценить? Или просто не захотела?..
Виталий тоже рассматривал генерала в отставке с большим интересом и насмешкой. Похоже, его по-детски забавляла ситуация.
А кавказец с водителем отвернулись и заговорили о своем. Очевидно, они хорошо представляли себе возможное развитие событий и все прекрасно предугадали. Да что там предугадали — они вообще все знали. И кавказская мудрость, переданная веками живущих на земле поколений, твердила и советовала ни во что больше не вмешиваться. Они сделали свое святое дело — нашли и вернули матери пропавшего ребенка. Дальше — не их забота. События должны развиваться своим ходом.
Егор увидел приезжих и сначала пошел медленнее. Валентина смотрела на него большими глазами, в которых переливались слезы. Егор, конечно, уедет… Он не может без сына. А Валя опять останется одна… Теперь уже навсегда… Давно миновали времена, когда ею интересовались, за ней ухаживали, к ней приставали, липли, оглядывались ей вслед. Нынче уже никто не бегает и не засматривается. Вокруг подросли и вытянулись к небу другие молодые девчонки-веселухи…
Одиноков встряхнулся, взял себя в руки, скомандовал себе, как делал всегда, «Вперед!» и вновь невозмутимо двинулся к приезжим.
— Папа! — закричал Алешка, вырвал ладошку из материнской руки и помчался к отцу. — Видишь, ты ошибся! Тебя обманули злые люди. Мама жива! И приехала к нам! Как хорошо все вышло!
Он уже знал по небольшому опыту жизни и об ошибках, и об обманах. Но пока еще верил близким, родным людям. Алешка подбежал к отцу и уткнулся головой в его живот. Егор прижал к себе теплую, согретую шерстяной шапкой макушку.
Виталий ухмыльнулся. Все правильно: этот генерал — сапог сапогом… И угораздило же Кристину…
Она не отрывала взгляд от Егора.
Почему так получилось, мой генерал? Что с тобой произошло? Как же ты мог? Нет, я тоже, конечно, очень виновата перед тобой… Но ведь мы сейчас взвешиваем на весах не наши собственные обиды и оскорбления, грехи и проступки, прегрешения и провинности, а детскую душу… Ею нельзя играть. Впрочем, как и любой другой.
Егор взял сына за руку и подошел к Кристине. Валя по-прежнему смотрела полными слез, остановившимися глазами.
— Здравствуй! — спокойно произнес Егор.
— Здравствуй, — отозвалась Кристина. — А я не думала…
— Не надо! — резко оборвал ее бывший муж. — Все разговоры сейчас — пустое! Пойдем в дом! — Он искоса взглянул на мужчин. — Валя, ты что же людей морозишь? Почему не пригласила в дом?
— Я приглашала, — сбивчиво заговорила Валентина. — Они не идут… Тебя ждали, видно…
— Можно ведь и в тепле ждать, — проворчал Егор.
Виталий вопросительно глянул на Кристину. Кавказец с водителем тоже перестали разговаривать и внимательно смотрели на нее.
— Нет, мы поедем! — отказалась Кристина. — Спасибо тебе за все, Егор… И вам, Валя, тоже! Вы действительно старались нам помочь. Как могли… Вит, мы ведь сможем улететь немедленно в Москву, да?
Ответил кавказец.
— Любым рейсом, — подтвердил он. Кристина крепко взяла сына за руку.
— Мы полетим домой. Тебя там давно ждут не дождутся дедушка с бабушкой и Маша. Им всем было очень плохо без тебя.
Она повернулась и повела Алешку к машине. Он радостно шагал рядом. Потом вдруг вспомнил об отце и повернулся.
— Папа! Тетя Валя! — крикнул он. — Я буду приезжать к вам! Обязательно! Да, мама?
Кристина молча кивнула.
Виталий вновь ухмыльнулся и повернулся к Одинокову:
— Генерал, я хочу рассказать тебе вполне реальный случай. Один человек, чудом спасшийся после кораблекрушения, очутился на туземном острове вдали от цивилизованного мира. Но туземцы, поняв, что чужеземец гораздо выше их по уровню, знаниям и умениям, начали перед ним преклоняться. И он понемногу стал на острове чем-то вроде царя. Через несколько лет наконец на остров высадились люди с корабля из Европы. И конечно, выразили готовность забрать этого человека с острова. «Бедный, сколько ты перенес! — сострадали они. — Прожил столько лет с дикарями вдали от всех! Но теперь все беды закончились. Садись на корабль, и поплывем домой!» А он отказывается. Они изумились. Тогда он спокойно объяснил: «В цивилизованном мире я обыкновенный человек. А здесь я — царь и бог! Поэтому мне вольготнее жить тут». И не поехал. Совершенно искренне. Желаю тебе удачи! А с бабой тебе сильно повезло, ты это учти!
Виталий снова усмехнулся и двинулся вслед за Кристиной к машине. Пошел и водитель. Пожилой кавказец неожиданно подошел к Егору и Валентине, тупо глядевшим вслед уходившим.
— Мне жаль тебя, генерал, — сказал он. — Очень жаль… Самая наша большая боль, наша вечная и самая непреодолимая слабость — это наши дети!.. Я все понимаю. Прощай. — И он тоже легко, ловко, словно танцуя на ходу, пошел к машине, грациозный и тонкий.
— Кто это? — шепотом спросила Валя. Егор пожал плечами:
— Валюня, а может, тебе все-таки попробовать еще раз родить? Вдруг получится?.. Я найду в городе хороших врачей…
Машина плавно тронулась и, слегка пробуксовывая на снегу, двинулась к шоссе, убегающему в город. Алешка весело махнул из окна рукой.
Валя тихо плакала…