– Чего? – она спросила так же тихо, в тон ему.
– Чувствовать твои руки у меня на теле… каждый день.
– Ты сам не захотел… Ты отказался со мной танцевать. Помнишь?.. Ты хотел остаться верным своей мертвой жене.
– Я был не прав. С завтрашнего дня мы снова будем танцевать. И ты будешь разминать мои мышцы после боя…
– Ты помнишь, что я ухожу через десять дней?
– Нет! Я не хочу этого помнить…
– А знаешь, чего будет не хватать мне? – она подняла на него свои янтарные глаза с огромными зрачками, и он снова услышал ее запах. Она пахла яблоками и сухими осенними листьями – этот запах сводил его с ума. Ее руки опустились с его головы на шею, и она просунула две горячие ладони под рубашку ему на спину. Варг почувствовал, что все его волосы на голове и на теле встали дыбом.
– Чего?
– Твоих губ…
– Я всегда буду с тобой. Если ты захочешь… Возьми меня с собой… на север. Я согрею тебя… ты такая худая. Ты замерзнешь без меня… Я тебя согрею снаружи и внутри… Тебе никогда не будет холодно со мной, – шептал он, обнимая ее крепко-крепко. В этот раз она не вырывалась. – Я согласен оставить Диту, если останешься ты. Слышишь? В тот день, когда ты уйдешь, я выкину ее посреди дороги, и Дван ничего не сможет сделать.
– Ты на это способен, Варг? Ты же слышал, о чем они говорили вчера! Ты же говорил о мужчинах и женщинах, которые не могут быть вместе, потому что идет война! Начни с конкретного мужчины и конкретной женщины.
– Мы тоже говорили вчера. И, тем не менее, ты продолжаешь повторять, что уйдешь… сама. Я готов начать с конкретного мужчины и конкретной женщины. Но пусть этим мужчиной буду я… а этой женщиной – ты. И это мое последнее слово: Дита останется в лагере, пока ты будешь со мной – ни на день больше. И я клянусь тебе, что если ты уйдешь, я заставлю ее страдать.
– Ты жесток, Варг.
– Эда, ты тоже жестока…
Взрыв хохота снаружи и звук копыт подскакавшей лошади заставил вздрогнуть их обоих, вернув в реальность.
Она вырвалась, вскинула на него злые глаза:
– Хочешь ты или нет, я просто поставила тебя в известность. Дита уже в лагере. Прикажи выделить мне палатку, постель, посуду, лошадь и повозку для женщины, чтобы она не стояла посреди солдат, со своими круглыми плечами и большой грудью… Я позабочусь, чтобы ее никто не тронул. А о своей глотке пусть заботится Дван. Я не оставлю ее на растерзание мужу. Если вы, мужчины, не можете обеспечить безопасность ваших женщин, я сделаю это за вас.
Ей не следовало этого говорить. Варг растерялся… мертвые глаза его жены… Как он мог их забыть? Эда в ту же минуту тоже поняла, что эта фраза была лишней. Лицо собеседника исказила гримаса боли. Он отвернулся и не держал ее больше. Она повернулась и вышла.
Варг сел за стол и уронил пылающий лоб на карты. Его боль… Его боли больше не было. Он помнил по привычке о Веронике, но любовь к ней уже не терзала его. Он хотел Эду. Хотел владеть ее телом и подчинить ее дух, как хотят объездить норовистую молодую лошадь…
– Варг!
Возглас у входа заставил его поднять голову. Совершенно счастливый Дван вошел, нет – вбежал к нему.
– Варг, Эда привела Диту в лагерь! И сказала всем, что та будет ее служанкой. И пригрозила, что если кто-то ее пальцем тронет, то будет иметь дело с ней, – он вдруг осекся, – кроме меня, надеюсь… Как она узнала? Тебе что-нибудь известно?
Варг зло сжал челюсти и процедил сквозь зубы:
– Если мужчины не могут обеспечить безопасность своих женщин, им приходится беспокоиться о себе самим, – помолчал немного и добавил: – И если по этому поводу возникнут неприятности, отвечать будешь ты.
Наконец-то закончился этот бесконечный день, полный долгого перехода. Варгу пришлось спуститься с основной частью армии к Моната-вану и раскинуть лагерь полукругом вокруг города. Он создавал видимость начала длительной осады. Новый лагерь, новое поле, новый лес… Минуты превращались в годы, пока солнце не закатилось за горизонт и в лагере не разожгли костры. И он галопом вернулся туда, откуда ушел утром, где остался его полк.
Он будет брать Монатаван. У него самые сильные люди, самые бесстрашные. И это случится через два дня. Они все, ведомые Эдой, проникнут в город со стороны горы, вынырнув в колодце посреди площади, пока раскинувшееся лагерем войско вокруг крепостной стены привлечет все внимание солдат и дозорных… У него есть еще время.
Варгу не надо было спрашивать, где расставили шатер для новой женщины. Он знал это, как будто его дух витал над всем лагерем, не отпуская ни на минуту без внимания тонкую девушку с лисьей косой… Она худая, как голодная лисица…