– Молчи! – мужчина стукнул ладонью по столу так, что тот содрогнулся. – Многие женщины одни остались – и с детьми, и с родителями старыми! У тебя никого не было, сама себе была хозяйкой. В борделе только ты из всего Орвиля очутилась!
Винта зажгла свечу… Да, он был прав! Он был тысячу раз прав! Но она не чувствовала себя виноватой перед ним.
– А что, было бы лучше, если бы я работала прачкой? Или возила тачки в порту? Или нанялась работать в поле? Чтобы я надорвалась раньше времени, заболела и умерла? И в тридцать лет выглядела на шестьдесят? Работала даром весь день напролет, а горькие вечера проводила в трактире, так же, но только бесплатно, раздавая истощенное, замученное непосильной работой тело всем, кому оно покажется привлекательным после трех кружек пива? Было бы лучше, если бы от постоянного горя я потеряла все чувства, и моя душа умерла?
– Что такое ты тут нагородила? – Авир растерялся. – Те женщины, о которых ты говоришь, они порядочные, а ты шлюха!
– Нет, – теперь кричала Винта. – Они точно такие же, как и я! И нет никакой разницы, кому женщина и как отдается! Если она спит с разными мужчинами даром, потому что надеется, что кто-то наконец-то ее полюбит и заберет с собой, она такая же потаскуха, как и те, кто продает свое тело в публичном доме! Да еще и дура в придачу… Если она живет с мужем, которого не любит, только потому, что он ее обеспечивает – даже если она знала только одного мужчину в своей жизни, – она такая же шлюха, как и те женщины, которые зарабатывают себе на жизнь в борделе! Даже последние, может быть, лучше, потому что они не врут и не притворяются каждую минуту! Они продают свое тело, а твои так называемые порядочные женщины продают свою душу! И многие из них уже не могут никого любить, ни своих единственных мужей, ни детей, потому что они любят только себя. Даже себя они не любят, потому что их нет, они пустые внутри. Их нет, а есть только внешнее благополучие! И они любят только свое благополучие! А я, пусть и была шлюхой, но сохранила способность любить всей душой, и я готова жизнь отдать за любовь! И я люблю тебя! Но только ты, похоже, меня вовсе не любишь…
Она расплакалась. Авир ненавидел женские слезы.
– А мне? Мне, ты думаешь, легко?! Мне все, все говорят: «Твоя жена – бывшая шлюха», как будто специально!
– Да, специально! – Винта говорила уже через сотрясающие ее рыдания. – Специально! Потому что завидуют! Потому что их жены – скукоженные, бесцветные, никогда не надевавшие яркие платья и не знающие, что такое радость плотской любви, амбарные крысы! А я могу не только доставить радость в постели, но и ее получить! А им завидно! Завидно, что мы проводим ночи, доставляя друг другу наслаждение, а их овцы с вытянутыми мордами только кровь из них сосут! Их порядочные женщины! Нет порядочных женщин, я тебе скажу – в том смысле, в каком ты это понимаешь! Я, может, за всю жизнь встретила только одну порядочную женщину… Нет, двух… Но только вторая тоже отдавала свое тело нелюбимым мужчинам, как и я.
– И кто же эти две порядочные женщины? – спросил Авир ехидным голосом, просто чтобы скрыть свое смущение. Похоже, Винта разошлась не на шутку.
– Одна – Эда. Та, которую называют Мечом Эрланда. Она порядочная женщина, потому что не нуждается в мужчинах вообще! – Винта вдруг замешкалась. Потом закончила, уже на пониженных тонах: – А просто подходит и берет… И еще она не врет. Она не говорит правду, но она не врет.
– А вторая?
– Вторая – Кавада, моя госпожа…
– Кавада! – расхохотался Авир. И с вызовом в голосе добавил: – Кавада такая же блядь, как и вы все! Только высокого класса, которая спала с королем, главнокомандующим и начальником гарнизона столицы.
– Не смей называть мою госпожу блядью! – вдруг взвизгнула, вскочив, Винта. – Ей жизнь не оставила другого выхода, чтобы выжить! Ты не принес столько пользы этому многострадальному миру, сколько принесла госпожа Кавада! И не смей говорить ни одного плохого слова про нее! Это самый честный человек, которого я встретила в своей жизни! Если уж на то пошло, ты тоже… блядь!
– Я?! – взревел Авир, сжав над ней кулаки.
- Да! – кричала ему Винта. Она уже не могла сдержаться. У нее в душе пылало пламя негодования – не за себя, за свою госпожу, которую посмел оскорбить этот человек. – Да! Потому что тебе приказали, и ты пошел в армию! И в какую армию!.. Ты был в полку Даневана, который уничтожил Тареш! Среди тех, кто прокатился по земле как нежить, не разбирая, кого вы убиваете – женщин, детей, стариков или воинов. Скольких убил ты?! Ты! И зачем?! Чтобы не умереть самому?! Последний драаг Вандервилля сражался, чтобы не погибнуть. И он лучше тебя! Потому что ты убивал не затем, чтобы выжить, а потому, что тебе за это платили! Ты предпочел убивать, а не рыбачить, или даже скрываться в лесах, как это делали десятки и сотни мужчин! Назови мне цену, цену своей мелкой жизни! Не назовешь?! Я назову ее тебе! Цена твоей ничтожной жизни не превышает цены твоего улова за сегодняшнюю ночь!