– Нет!.. Нет!.. Нет!
Старый Родри подскочил к ней и сказал громко, обращаясь ко всем:
– Умер!.. Умер малец…
– Нет!.. Нет!.. Нет!.. – продолжала кричать Мартина, вскочила, вдруг бросилась к подземному ходу, и ее удаляющиеся быстрые шаги, зашлепавшие по воде, раздались во мраке, затихнув вдали.
Никто не шевелился… Долго ничего не было слышно. Снова шаги – на этот раз приближающиеся, – женщина шла и плакала в голос:
- Ход завален! Они засыпали канализационный сток! Мы замурованы!
Все вскочили и бросились туда, откуда только что вернулась Мартина. Миновали труп гончара – вонь была невыносима даже для них, уже привыкших и к газам из-под земли, и к сырости, и к запаху собственных фекалий и мочи… Держась друг за друга, гуськом, они шли в кромешной мгле, снова погрузившись в воду. И только сейчас поняли, что вода больше не текла! Это уже была стоячая вода – вход, которым они воспользовались, засыпали…
Развернулись, снова пересекли большую залу подземного склепа, прошли мимо трупа и направились уже в другую сторону, откуда спустились мужчина и женщина. И там их постигло то же самое: гора битых черепков, обрушившаяся сверху, засыпала вход в подземелье.
– А-а-а-а-а!!! – закричала Мартина так страшно, что у Водана закружилась голова и пустой много дней желудок скрутило адской болью.
Все было кончено… Все было напрасно, смерть настигла их.
Вначале умерла жена Родри, а старик, вероятно, сошел с ума, потому что сейчас ел не переставая, вгрызаясь в ее мертвое тело. Потом он начал стонать:
– Больно!.. Больно!.. Больно! – катался по полу из-за болей в животе и снова ел, и оправлялся там, где ел, а потом вдруг замолк…
Водан вдруг вспомнил, что давно не слышал голос жены гончара… Она так и не сказала, как ее зовут. Он пошел на ощупь к тому месту, где она всегда сидела – пошел молча, крадучись, пока не наткнулся на что-то холодное и мокрое, раздувшееся и мягкое… Она тоже умерла.
Вонь вокруг стояла нестерпимая. Сошедшая с ума Мартина пела тоненьким голоском младенцу, труп которого разлагался в ее руках, и время от времени говорила:
– Ешь!.. Ешь!.. Ну пожалуйста, ешь! Почему ты не хочешь грудь? Она ведь полна молока!..
Водан забыл, кто он и как его зовут. Он забыл глаза своей матери и имя своего брата. Но он хорошо помнил того мокрого полуголого человека, который ворвался в дом, чтобы убить их всех… И помнил имя – Варг…
Он открыл глаза… Что это? Откуда-то доносился топот маленьких ног. Встал и пошатнулся… Кружилась голова, но она кружилась уже постоянно. Мальчик упал и пополз на четвереньках, снова растянулся всем телом и потерял сознание, наткнувшись на что-то, что раньше было кем-то из живых. Вновь открыл глаза, пришел в себя. Писк и топот маленьких лап приближались. Водан вдруг явственно услышал в своей голове слова: «Ты должен выжить. Ты должен стать воином. И ты должен отомстить. Боги выбрали тебя. Ты – единственный уцелевший… А теперь иди… иди туда, куда бегут крысы».
Водан начал зубами рвать отвратительную, вонючую, слизкую плоть. Проглотил и почувствовал, как внутри все сжалось резкой, раздирающей болью… Мартина больше не пела. Умерла? Это уже не имело значения…
Он молча пополз туда, где шли крысы, повинуясь безотчетному чувству, не думая ни о чем и уже не ощущая ничего: ни ужасной боли в желудке, ни ран от раздираемого камнями тела.
Водан полз на звук маленьких лап, то и дело теряя сознание. Все его иссякающие силы, вся его угасающая жизнь превратились в этот последний порыв, последний рывок… Он не заметил, как вновь потерял сознание и пришел в себя от боли – страшной, ужасной боли в ухе. Закричал и сам себя не услышал, но почувствовал, как побежали по нему маленькие, теплые, колючие лапы…
Ощупал голову: вместо одного уха была яма, мокрая и невероятно болезненная. Крысы начали есть его живым… Мальчик снова сделал последний уже рывок туда, куда ушли крысы, и протиснулся в какой-то невероятно узкий, заваленный чем-то острым лаз. Он не помнил больше ничего…
Водан очнулся от покачивания и боли. Кажется, болело все: каждый дюйм тела, болели даже мысли… Его по-прежнему окружала темнота, что-то сдавливало голову, которая разрывалась от шума пульсирующей крови.
Кто он? Где он? Он умер? Он жив? Нечто коснулось его пересохших, покрытых коркой губ… Что это? Он вспомнил – вода! Чистая, прохладная вода! Кто-то пытается влить ее ему в рот… Мальчику удалось сделать несколько глотков, прежде чем снова провалиться в беспамятство… Откуда-то издалека донеслись слова: «Неужели выживет?» Другой голос что-то ответил, но окончания разговора Водан уже не слышал…