– Кто она? Его жена? Любовница? Дочь?
- Скорее, телохранитель. И та, у которой деньги есть… в отличие от всех остальных.
– В стране не осталось денег, – улыбнулся Фада. – Денег не осталось даже у аристократов… Бесконечные войны, вот уже двенадцать лет, разорили Валлас.
– Нет, Фада, всегда есть кто-то, у кого исчезающие из всех кошельков деньги оседают в сундуках… Золото не превращается в прах. И потом этот кто-то придет и подберет всю страну, как упавший пояс.
– Но осталась армия… – Чадер поднял голову.
– С кончиной Даневана она оказалась обезглавлена. Армия Валла-са сейчас – раздробленные горстки бедноты вокруг аристократов, ненавидящих друг друга. Дезертируют все, кто может, по всей стране, в попытках успеть хоть как-то посеять, пожать, увидеть народившихся детишек и поправить покосившиеся заборы…
Они снова замолчали. Каждый думал о своем. Ландос сделал им знак следовать в южную башню. По коридору сновали слуги, у дверей тронного зала стояли караульные.
Ландос, Фада и Чадер вошли в зал. Остальные правители Арута уже собрались там, их лица были печальны. Грегор, самый крупный и сильный мужчина, подождал, пока все усядутся. Грузно поднялся и обратился к присутствующим:
– Братья, трупы Дрома, Олгина и Эвора сожжены. Прах ждет, дабы быть упокоенным в нашей земле…
– До нашей земли надо еще доехать, – глухо отозвался рыцарь с рукой на перевязи. На повязке расплывается бледно-розовое пятно. Орд был ранен в цирке, но смог присутствовать сегодня. Рука его постоянно кровоточила, как будто была нанесена отравленным оружием, препятствующим ее заживлению. Женщина, лечившая его, связывала это с действием яда, которым они все были отравлены. Второй раненый, Из-гун, не приходил в сознание, несмотря на все старания ухаживающих за ним. – Когда мы сможем отправиться в путь?
– Как поправится Изгун, – ответил ему Ландос. – Вскоре станет ясно, организуют ли сторонники свергнутых Травалов сопротивление новой власти, будут ли кровопролитные сражения. Отряд латников Ван-дервилля проведет вас до границы с Арутом.
– До нашего отъезда может пройти несколько лун. Теплое время закончится, дорога станет тяжелее, сложнее будет находить пропитание…
- Вы не дойдете сейчас, – покачал головой Грегор. Он сам вызвался остаться в Вандервилле. Они выросли вместе – два двоюродных брата, воспитанные отцом Ландоса как родные. – Очень большой риск, что вас схватят по дороге, и мне даже страшно представить, что могут с вами сделать.
– Как странно… Мы объявлены правителями страны, и мы боимся пройти через Валлас до наших владений, – грустно усмехнулся Фада.
Открылась дверь, и в зал вошел Эрланд. Ландос подумал, что их недолго оставили одних. Каждый их шаг подконтролен.
– Господа, я приветствую вас. Прошу прощения, что явился без зова. Но мне стало известно, что вы все в сборе, и я подумал, что могу ответить на вопросы, если они возникнут, – колдун сел за стол и улыбнулся. – У вас же есть вопросы, правда? Вы опасались их задавать в первый день. Вы не хотели их задавать вчера. Давайте устраним все несогласия и подозрения.
Наступила тишина.
– Самый главный вопрос – тот, на который вы нам все равно не ответите, – поднял голову Ландос. – Кто совершил переворот? Кто стоит за всеми этими событиями? Ваше имя, наконец!
Эрланд поднял руку, как бы призывая его замолчать, ответил без промедления:
– Переворот задуман и совершен представителями древних родов. Мир не так велик, как думают люди. Мое имя я вскоре назову. У меня есть причины пока его скрывать.
– Представители древних родов не защитили семью покойного императора и ждали двенадцать лет, чтобы свергнуть управляющих, занявших престол? – проговорил поспешно Чадер.
– И в одной семье бывают ссоры и несогласия, предательства и интриги… – Эрланд спокойно улыбался, обводя глазами северных принцев. – Если люди начинают идти на поводу своих страстей и желаний, то живи они хоть в рыбацкой хижине, хоть во дворце, ничего хорошего не получается. Старый император Дэрон Серв Давикулюс считал себя единоличным властителем едва ли не всего мира. Он потерял бдительность и возомнил о себе слишком много, испортил отношения из-за своей гордости и в своей семье, и среди приближенных к трону, и в среде государей разных стран. Старая истина: жизни правителей не принадлежат им. Тот, кто думает иначе, очень ошибается…